"Владимир Осипович Богомолов. Зося " - читать интересную книгу автора

исподволь просмотрел все от начала и до конца. В ней было свыше тридцати
коротеньких разделов, и, кажется, были предусмотрены все возможные случаи не
только на земле, но и на воде или в воздухе. Я мог,например, без малейшего
труда и промедления осведомиться о столь различных вещах: «Знаете ли
вы, где скрываются оставшиеся немецкие солдаты и офицеры?.. Скажите,
известно ли вам, где немцы заминировали местность?.. Прошу быстро показать,
на каком пути стоят цистерны с горючим...» Или: «Можно ли перейти
реку вброд?.. Где?.. Могут ли переправиться танки?.. Сколько сброшено
парашютистов?.. Где приземлились планеры?..»
Ну к чему мне была в тот час вся эта опросная лабуда?..
Из всех разделов наиболее соответствовал моему стремлению предпоследний
- «Разговор на общие темы». К великой досаде, в нем оказалось
всего лишь пятнадцать фраз, из них самыми невоенными и человеческими были:
«Здравствуйте!.. Благодарю нас!.. Как вас, зовут? (Но я с утра знал,
что ее зовут Зося...) Пожалуйста, закурите... (Еще не хватало, чтобы я
предложил ей закурить!) Как истинный поляк вы должны нам помочь в борьбе
против нашего общего врага - немца... Где находится ближайшая аптека
(больница, баня)?..»
Я снова поймал на себе загадочно-непонятный, но вроде бы выжидательный
взгляд Зоси и буквально через мгновение ощутил легкое, как мне показалось,
не совсем уверенное прикосновение к своему колену - у меня перехватило
дыхание, а сердце забилось часто и сильно.
Надо было действовать! Не теряя времени, немедля!
«Смелостью берут города... - подбодрил я себя. - Не будь рохлей!..
Ну!..» И с внезапной решимостью я подвинул вперед ногу. В тот же миг
Карев поморщился от боли - у него осколком была задета коленная чашечка -
взглянул под стол и, ничего не понимая, вопросительно посмотрел на меня.
Я сидел, сгорая от конфуза, но Зося, кажется, ничего не заметила, а
если и заметила, то виду не подала. Немного погодя она что-то сказала
Стефану, и он, улыбаясь, обратился ко мне:
- Товарищ молится богу?
- Нет, почему? - удивился я.
- Зоська говорит, что товарищ на речке молился. Так вот что ее
интересовало! Только-то и всего?!
- Это не молитва... - Я покраснел и опечалился. - Совсем...
- Это стихи, - услышав и сразу сообразив, пояснил Витька и огорченно, с
укоризной посмотрел на меня. - Вот видишь...
Было бы неверно сказать, что Витька не любил поэзию, - он ее просто не
понимал.
- Чушь! - например, от души возмущался он. - Да где он видел розового
коня?! Я же сам из крестьян! Навыдумывают черт-те что!
Стефан, должно быть, не знал или позабыл, что означает слово
«стихи», и, повторив его медленно вслух, недоуменно пожал плечами.
- Ну, Пушкин... - еще более смутясь, проговорил я.
- А-а-а... - Он улыбнулся и сказал что-то Зосе.
Витька же, не упустив случая, заявил, что церковь - это опиум и
средство угнетения трудящихся и что с религией и с богом у нас в основном
покончено. Если где и остались еще одиночные верующие, то это темные
несознательные старики, отживающие элементы, а молодежь-де такой ерундой не
занимается, и девушка вроде Зоей - он показал на нее взглядом - постыдилась