"Владимир Богомолов. Жизнь моя, иль ты приснилась мне?.. " - читать интересную книгу автора

- Что ж, опыт форсирования достаточный,- замечает Кириллов.
- Товарищ полковник, лучше послать кого-нибудь из резерва. Там есть
капитаны и майор-артиллерист, командир дивизиона,- замечает Сергеев.
- Надо было, конечно, майора, но он второй день в дивизии, а комдив
посчитал, что нам нужен наш дивизионный ветеран. А Федотов не первый год
замужем,- не соглашается Кириллов,- и вот - плавает, и на воде и под водой,-
уточняет он. - Перед началом переправы проведите подробнейший инструктаж
Федотова.
- Федотов! Как ты обозначишь себя при встрече или взаимодействии с
другими соединениями в неблагоприятных погодных условиях, ночью или при
встрече с союзниками?
- В случае невозможного визуального определения и для обозначения
"Здесь наши войска" подаю сигнал серией, то есть 2-3, красных ракет, которые
выпускаются с интервалом не более 3 секунд под углом 60 градусов к горизонту
в сторону противника или одиночной, то есть только одной ракетой - для
обозначения "На этом рубеже (в этом пункте) наши войска" с интервалом в 2-3
минуты, а при появлении своей авиации с интервалом в 20-30 секунд...
- Отставить! - приказывает Сергеев. - Знаки опознания, установленные
директивой Ставки № 11073, скомпрометированы и отменены, а таблица "Я - свой
самолет" до разведроты не доводится,- объясняет Сергеев Кириллову.
- А если командир корпуса его спросит? Он должен знать. Он все должен
знать! - убежденно говорит Кириллов. - Я сейчас поеду к танкистам, а ты с
ним подзаймись. Пусть сейчас же выучит наизусть все знаки опознания и
памятку по форсированию, все указания по встрече с союзниками,- перечисляет
он,- и отношению к немцам. Пусть выучит так, чтобы от зубов отскакивало!
- До тебя отмену и новые знаки опознания доводили?
Никакой отмены до меня не доводили. Все шесть суток на плацдарме
отличались ожесточенным сопротивлением немцев и непрерывными боями. Я спал
урывками по два-три часа в сутки, Фролова и Арнаутова видел считанные минуты
и, получив очередное приказание, бросался его выполнять. Частные боевые
задачи мне ставили и командир дивизии, и полковник Кириллов, но об отмене
знаков опознания никто и слова не сказал. Никаких новых директив или
приказов вышестоящих штабов на плацдарме до меня не доводили, но, если я
признаюсь в этом, у Фролова и Арнаутова могут быть неприятности. И потому,
внутренне похолодев, я отвечаю:
- Так точно... Доводили...
- Давай! - приказывает подполковник.
Теперь я должен говорить то, чего не знаю и не могу знать, от стыда я
готов провалиться сквозь землю, но, тем не менее, бормочу:
- Последней директивой Ставки... войскам установлены новые
опознавательные знаки... для встречи с союзниками... установлены новые
знаки... опознания... директивой Ставки... войскам... поставлена задача...
- Говори по существу. Конкретно!
Я чувствую, что погибаю. Совершенно раздавленный своей ложью и позором
неизбежного разоблачения, после короткой паузы я на секунду умолкаю и тихо
признаюсь:
- Виноват, товарищ подполковник, запамятовал!
Как учил меня Кока-Профурсет, я пытаюсь внутренне расслабиться, чтобы
легче перенести ругань.
- Запомни, Федотов! Новые знаки опознания выучить так, чтобы от зубов