"Эрик Богосян. Торговый центр " - читать интересную книгу автора

считал, что ее апатия вообще-то очень действенна, это с ее стороны даже
мудро. "Она полна жизни, но экономит энергию, пока не наступит нужный
момент, пока не появится нужный человек". Парень постарше, из другого
города, водил Адель в такие места, куда ни Джеффу, ни его друзьям не
попасть. Когда этот парень постарше решил, что она слишком молода и с ней
скучно, он ее бросил. Джефф интуитивно понял, что Адель, вернувшись в старую
компанию, решила, что это ей утешительный приз за неудачи в любви.
Джефф хотел сидеть рядом с Адель и вдыхать аромат ее бледной
веснушчатой кожи. Вот бы разделить с ней ее депрессию. Адель нельзя было
назвать поверхностной, как всех прочих, - она притягивала, она чувствовала,
как душно и беспросветно наваливается мир. Но стоило подойти к ней, сесть
около, просто побыть рядом - и ты автоматически становился очередным шутом,
вот и все. Он подумал: "Беккет сказал появиться в девять, ну вот уже девять,
можно расслабиться".
Он прошел вдоль серых оштукатуренных стен - эпидермы торгового центра.
Дорожка огибала аккуратные сосенки и вереск, высаженный здесь в тщетной
попытке смягчить грубость этих глухих стен.
"Вот дорожка, - думал Джефф, - тропинка, по которой никто, кроме меня,
не ходит. Эту тропинку так и сделали, чтоб она была похожа на тропинку, а
торговый центр выглядел таким специальным местом, которое посещают
преуспевающие люди. На самом деле все просто запирают машины и идут по
диагонали через стоянку к главному входу. Никто не разгуливает по этой
бездушной зелени, здесь никого нет, только я. Однажды кто-то сделал макет
этого торгового центра, чтобы произвести впечатление на застройщиков и
спонсоров. На этом макете были и те кусочки растительности, мимо которых я
сейчас иду. На этом макете была маленькая модель человека. Я и есть эта
модель человека".
В синтетических сумерках среди ошметков кедровой коры, между кустиками
блестели всякие штуки. Сплющенный пакет из-под картофельных чипсов. Вялый
изогнутый кусок пластика - изоляционный материал, оставшийся после
строительства. Нелепая бурая жестянка из-под крысиной отравы. В благоухающей
зелени подстриженного японского тиса на обрубке трубы приютилась небольшая
металлическая коробочка. На боку коробочки мигал красный огонек.
"Большой Брат смотрит", - так говорил дед Джеффа. Когда дедуля был
ребенком, до 1984 года было еще жить и жить. Теперь это древняя история. "Ну
вот и дожили, - подумал Джефф, - только мы не знаем, что дожили. Я-то знаю,
что мы уже здесь. И что в этом хорошего? Знать, что я - всего лишь
порядковый номер? Чтобы заставить меня действовать так, как принято, не
обязательно меня мучить. Никаких клеток с крысами на голове. У меня нет
выбора - только вести себя как надо".
Джефф представил себе, как оруэлловские крысы обгладывают его лицо.
Если я умру за правое дело, есть ли шансы, что кому-нибудь еще хватит
мужества шагнуть вперед? С тем же успехом можно и вообще не бороться. Но
именно этого они от нас и хотят - чтобы мы сдались. Они хотят, чтобы мы
думали о крысах и о тщетности.
Я мог бы пнуть эту коробочку и сломать ее. Службе безопасности
понадобится минута, не меньше, чтобы меня найти.
Краем глаза Джефф видел, что он находится как раз на полпути между
ресторанной зоной и входом в "Сирз". Никто его не видит. Никто и не смотрит
в его сторону.