"Джон Бойд. Последний звездолет с Земли" - читать интересную книгу автора

теней была и она.
Когда дали свет на сцене и из-за кулис вышел докладчик, Халдан
сконцентрировал на нем все внимание. Это был маленький лысым человечек с
оттопыренными ушами, в возрасте далеко за шестьдесят. Он отступил на шаг
от трибуны и представился неожиданно сильным для такого тщедушного
человека голосом.
- Меня зовут Моран. Я профессор этого университета. Моей специальностью
и одновременно темой сегодняшнего доклада являются английские
поэты-романтики. Что - хм! - касается меня самого, то в туманном прошлом
мои предки перекочевали из Ирландии. Согласно семейной легенде, ни один из
Моранов не мог стать священником, потому что на земельном участке, где
росла капуста Моранов, поселился эльф. Как вам эта версия?
Аудитория одобрительно засмеялась.
- Обо мне все. Теперь о поэтах. Я представлю их и позволю им самим
говорить за себя.
Он читал выразительным, мелодичным голосом, передающим не только смысл
стихов, но и настрой и чувства. С первых слов профессора Халдан понял, что
будет слушать, затаив дыхание.
Голос Морана перескакивал через такие пропасти, края которых не могла
бы связать никакая теория эстетики. Выразительность и энтузиазм Хиликс
были бледным рассветом по сравнению с ослепительным солнечным полднем слов
этого человека.
Хал дан слышал рокот реки Алеф, впадающей в темное море, и знал, кого
имел в виду Кольридж, когда писал:

Пред песнопевцем взор склоните,
И, этой грезы слыша звон,
Сомкнемся тесным хороводом,
Затем, что он воскормлен медом
И млеком рая напоен!
[Ст.Кольридж "Кубла-Хан"]

С ним разговаривал сам лорд Байрон.
Совсем недавно Халдан считал, что ему повезло, раз Китс умер так рано.
Теперь в полутемной аудитории он оплакивал смерть поэта, который мог с
такси красочностью и точностью передать портрет Прекрасной Дамы.
Шелли пел для него. Вордсворт успокаивал его. Сердце Халдана пускалось
в пляс под пискливые звуки шотландских волынок Бернса.
Когда в зале зажегся свет и толпа начала расходиться, он все еще
пребывал во власти этого воодушевления. Не слышно было ни возбужденных
голосов, ни аплодисментов. Халдан быстро вышел в вестибюль, чтобы там
дождаться Хиликс.
В глазах, с которыми сталкивался его взгляд, таилась та же легкая
грусть, что испытывал он сам, но глаз Хиликс он так и не встретил.
Халдан повернулся и вышел на улицу; вечер был холодным, а под ногами
шелестели сухие листья. Остановившись перед фонтаном посреди
университетского двора, он тихо проговорил:

Зачем, о рыцарь, бродишь ты,
Печален, бледен, одинок?