"Вадим Бойко. После казни (документальная повесть) " - читать интересную книгу автора

Шахтеры уже отцепили одну вагонетку с крепильными стойками, и мы
сообща покатили ее в забой. Вскоре рельсы кончились, и стойки нужно было
носить на плечах. Шестеро работников разбились на пары. Каждая пара, взяв
на плечи колоду, пошатываясь от непосильного груза, направилась к забою.
Ко мне подошел высокий, атлетического сложения поляк, приветливо
улыбнулся и спросил:
- По-польски понимаешь?
- Немного...
- Вот и хорошо. Бери колоду за конец, а я стану посредине. Помогать
будешь для видимости, я сам понесу. Для меня это игрушка, понятно?
Я промолчал и только всматривался несколько секунд в ясные, веселые
глаза парня.
- Ну, взяли! - скомандовал он. - Так, хорошо, малыш! Только не
торопись, смотри под ноги и меньше слушай этого идиота Нагеля.
Нам вдвоем надлежало перетаскать не менее двадцати бревен. За второй
стойкой мы шли не спеша, с любопытством разглядывая друг друга. Моему
напарнику на вид лет двадцать пять. Сложения он богатырского:
широкоплечий, мускулистый атлет, с мощной шеей и выпуклой широкой грудью.
Голос у него низкий, густой. Серые глаза излучают доброту, лицо освещает
доброжелательная улыбка, столь неожиданная в этом черном аду.
- Тебя как звать? - спросил он, протягивая мне флягу с водой.
- Владимир.
- По-польски Владек. Так я и буду звать тебя. А ты меня Стасиком. Ну
вот, дроги товажишу, мы и познакомились.
Он протянул свою широкую, как лопата, ладонь и, осторожно пожимая
мою руку, спросил:
- Откуда ты родом?
- Из-под Киева.
- Значит, советский?
- Советский.
- За что сидел?
- За побег из Германии.
Он положил мне на плечо руку:
- Ладно, не тужи. Со мной не пропадешь.
- Спасибо, Стасик. Мне сейчас очень трудно. Какая здесь норма?
- Девять вагонеток на одного за смену. Правда, Гоппе старается и ее
перекрыть. Выслуживается, холера! Готов выжать из нас, иноземцев,
последние соки. Да и Нагель у нас подлюга.
Я задумался. Было ясно, что такая норма для меня непосильна.
Как бы разгадав невеселые мои мысли, Стасик подбодрил:
- Не падай духом, я помогу.
Мне хотелось сказать ему в ответ самое теплое, самое искреннее
слово, какое я только знал, но оно почему-то не приходило на ум.
Когда мы отнесли в забой второе бревно, я взглянул на Стасика и
увидел, как дорого ему обходилась жалость ко мне: весь в градинках пота,
он дышал, как тяжелобольной. На глубине шестисот метров, в этой глухой
норе было парко, как в бане, и я еле передвигал ноги.
- Шлях бы его трафил! Ну и работенка! А Гоппе еще хвастается, что
эта шахта - лучшая в Германии, а стало быть, и во всем мире... Погляди,
что здесь делается, пся крев! Вентиляция почти на нуле. Крепления