"Александр Больных. Сын дракона, внук дракона ( КГБ #2)" - читать интересную книгу автора

запрещено, значит нам придется выкручиваться своими силами. А эта банда
профессиональных убийц так и рыщет в поисках крови. Им ведь нужно
тренироваться на ком-то...
Интеллигентное лицо полковника налилось сизой кровью, изо рта
выглянули клыки. Я на миг даже подумал, что из него получился бы недурной
вампир, и не завербовать ли его к себе в Управление. Имеется у меня такой
отдел, ведутся работы над проблемой вампиризма.
- Если докопаюсь - убью! - прорычал Свенторжецкий.
- Сначала надо докопаться.
- Свои - своих... мерзавцы!
- Запомните, - нравоучительно произнес я, - в нашей борьбе нет своих
и чужих. Только чужие. Эти личности нам не более свои, чем вавилонские
коммандос.
Со стороны, наверное, можно было подумать - бродят двое мужиков,
сплетничают, определенно о бабах. Как известно, подобная тема в мужских
разговорах занимает не меньше места, чем тряпки - в женских. Ошибся бы,
жестоко ошибся бы такой наблюдатель. Решалась серьезнейшая проблема, хотя
в тот момент я сам об этом не подозревал.
Мы со Свенторжецким остановились перед тем, что еще вчера гордо
именовалось клумбой. Почему-то в любой ВЧ по этой чахлой растительности
легко можно найти штаб. Как тщательно его не прятали, отыщите клумбу с
красными цветочками, похожими на колокольчики, и посмотрите вокруг
повнимательней. Они растут прямо напротив командирских окон. Вот и здесь
рядом находилось пепелище штаба.
Я с нескрываемым раздражением поглядел на часы.
- Куда запропастились эти болваны?!
- Кто?
- Ерофей и адъютант.
- Придут, - доходчиво объяснил Свенторжецкий. - Позвольте! - без
всякой связи с предыдущим вскричал он. - А это что такое?!
Я проследил взглядом за его вытянутой рукой.
- Не вижу.
- Вот это! Да я их уволю! Криминалисты, твою... Так и этак!
Он был, пожалуй, несправедлив. Заметить эту штуку было непросто,
особенно если не знать, что следует искать. Кто из следователей, будучи в
здравом уме и трезвой памяти, разыскивая диверсантов, станет обращать
внимание на каменные осколки. А вот Свенторжецкий обратил. Чем хорошо умыл
меня, потому что мне-то полагалось заметить посреди разворошенной клумбы
острый кремень.
Как только я заметил его, в голове зазвенели крошечные серебряные
колокольчики - знак опасности.
- Постойте, полковник, - я перешел на официальный тон и придержал
рванувшегося было вперед Свенторжецкого.
Подобрав острую кремневую пластину длиной около двадцати сантиметров,
я оторопело уставился на нее - такой неожиданной оказалась разгадка.
Больше всего пластина походила на огромный птичий коготь, собственно,
когтем и являясь. Об ее острые края вполне можно было порезаться. Я
покачал головой. Святая простота Свенторжецкого оказалась пророческой, мы
вляпались в историю, по сравнению с которой все мои космические похождения
- не более чем детский пикник.