"Сергей Болотников. Там, где ничего нет." - читать интересную книгу автора

Как там сказал неоклассик: "Пахнет весной и выхлопными газами".
Вот-вот, только здесь то не весна, а затяжная среднерусская осень, конец
сентября, и дожди соответствующие, только вот бор по сторонам - эта угрюмая
черно-зеленая сила продоложает жить, и вспышки молний высвечивают необлетающую
тяжкую листву.
Арсений вздохнул, в машине было холодно, а на заднем стекле конденсировалась и
скатывалась на сиденье маленькими капельками холодная влага. Включил бы печку,
не окочурься она по месяца назад. Теперь если, включищь, опасайся взрыва.
Он торопился, подгазовывал, посылая свой автомобиль, потрепанный Фордик,
купленный - как сейчас помнил - за семьсот пятьдесят долларов, сквозь
громыхающий, и извергающий потоки не слишком чистой воды мрак. У него была
причина.
Он искал деревушку со странным названием игде.
игде и все тут, такое название, странная деревушка со странными людьми.
Увидеть, узнать, поговорить с жителями, а затем накидать очерк в родную газету -
вот и все задание. И вот только недавний выпускник журналисткого факультета
может так рьяно взяться за такое дело.
игде:и располагается надо понимать в ичто. Арсений свою ухмыльнулся, не забывая
бросать однако взгляды по сторонам, где в лесу плясали вызываемые светом фар
тени. Лес древняя сила, животная и неразумная, как был, так и остался с давних
времен. Что джунгли, что сельва, что простой еловый бор. Где не растет трава
из-за рыжей сухой хвои. Пройдешь по такому хвойному ковру, да и ступишь в
невидимое глазом озерцо. Упадешь и затянет тебя в трясину без дна. В поперечнике
полтора метра, а в глубину все десять - ох уж коварство лесных озер.
-Что за мысли, - вопросил себя Арсений, нахмурившись, - на ночь глядя. Думать о
том. Что скрывается во тьме, последнее дело.
Протянул руку, ткнул в кнопку магнитолы, оживив зеленоватую шкалу радио в
серединке. Последовал аккорд, затем из колонок раздалось: "Hey man! You know,
I'm really o'key:" Арсений чуть расслабился. Даже пристукнул пальцами по
потертой серой поверхности руля, но тут голос был заглушен, скрежещущим
водопадом помех, среди которых особенно четко выделялся всхрип, раздавшийся
синхронно с белой вспышкой на небе. Гром все грохотал, не хотел останавливаться,
потрескивал помехами в радио, метался над бором, как покореженный молнией
исполинский зверь, намертво глушил эфир. Придется выключить, придется одни на
один с бушующей стихией и темным, мотающимся под ледяными струями лесом.
Арсений поддал еще газу, стрелка спидометра поползла вдоль шкалы, нервично
подергиваясь, и колыхаясь. Дорога широкая, и он один, один на многие километры
вокруг.
Один на один с вечно молодой и вечно злобной силой леса. Пусть говорят, что
люди вышли из леса, напротив, люди всегда от него оборонялись, и что есть темный
лес если не символ страшной, невидемой силы, что может спеленать, скрутить и
утащить в темные, обросшие седым мохом глубины.
Ударила молния, и, кажется впилась в одно из древних лесных исполинов недалеко,
очень уж ярко сверкнуло, даже искры какие то сбоку, а впереди сливаясь с дорогой
отчаянно неслась мелкая, приземистая тень. Мчалась наперерез машине, аккурат по
белоснежной полосе, и не пыталась свернуть.
Арсений аль по тормозам. о вынужден был отпустить. Так-как машина начала
стремительно входить в занос, и держи ногу на тормозе еще чуть-чуть и упадешь в
придорожный кювет, и вот тогда то придется остаться один на один с бушующем
бором, и ледяными нитями сверху.