"Сергей Болотников. Новелла о туманном лодочнике" - читать интересную книгу автора

Захар удивленно поднял голову. Сощурив глаза, глянул в туман, но там была лишь
белесая мгла. Утро, что поделаешь.
Колокольчик звенел, и звенел все быстрее и быстрее.
-Фроська! - позвал Захар - Ты что там?!
В ответ звон, чуть справа, чуть слева, по кругу. Однообразный, и слишком
быстрый. Один раз звякнуло за спиной, пастух поспешно обернулся, но видел лишь
седые завитки утреннего тумана. Туман рождал колокольный звон.
Захар снова всмотрелся, до боли в глазах, пытался углядеть темный силуэт
коровы, но тщетно.
-Да что ж это? - сказал он, внезапно осипнув.
Колоколец звенел, ритм все ускорялся и ускорялся, прыгал безумно в тумане,
вводил в недоумение.
И пугал.
Потому, что так звенеть он не мог.
Безумный звон в тумане, и где-то совсем рядом.
Может быть, стоит протянуть руку и ты дотронешься до источника.
-Да что ж - повторил Захар. Hо звон колокольца заглушил его слова.
Теперь колокольчик звенел как одержимый. Так, что его удары сливались в один:
Брякбрякбрякбрякбряк...
Туман напирал кругом, туман спутывал направления, и не давал видеть, туман
игрался со звуками. Туман насмехался. Туман дразнил серебряным колокольчиком.
Где-то над головой синело равнодушное небо, трава была мокра от росы, и
прозрачные капельки беззвучно орошали рыхлую землю.
И колокольцы, дикий неистовый колокольный звон. Сумасшедшее эхо металось
вокруг, и казалось, что звенит уже не один колокольчик, а целый сомн, много
десятков сплетались в один безудержный медный звон, который теперь налетал со
всех сторон, кружился вокруг и безумно давил на уши.
Захар вскочил, затравленно озирался, мучительно щурился, пытаясь рассмотреть
хоть что-то.
Брякбрякбрякбрякбряк - накладываясь друг на друга.
А затем оборвалось.
Hастала тишь, и ленивые туманные щупальца завивались у него под ногами. Было
слышно, как некая утренняя птаха поет свою нехитрую песенку. За белой завесой
все так же тарахтел автомобильный двигатель.
Захара во все глаза смотрел на туман, сердце тяжело бухало, в глазах темнело.
Он боялся. О да, стоя здесь посреди колышущейся белой завесы, он боялся, до
икоты, до судорог. Как не боялся даже три года назад, когда попал в омут с
мощным течением. Как не боялся совсем недавно, когда на его старом автомобиле
неожиданно лопнула изношенная покрышка.
-Фроська, - тихо сказал он, а потом из тумана выступил мутный, темный, абрис.
Он, было, сделал шаг вперед, приняв силуэт, за вышедшую из тумана корову, да и
остановился.
Это не было коровой, как не было овцой, лошадью или иной скотиной.
Hу хотя бы потому, что коровья туша не может висеть в метре от земли, не может
вяло покачиваться в туманном воздухе, не может иметь таких резких очертаний.
Бряк... звякнуло в отдалении.
Захар смотрел на силуэт, его била дрожь, а потом он пришло узнавание и пастух
без сил повалился на холодную землю.
Мутные очертания баркаса, расплывчатая фигура сотканная из тумана, ощущение
тяжелого взгляда.