"Сергей Болотников. Дом, полный чудес" - читать интересную книгу автора

нападать на меня, а, поджимая уцелевшие хвосты, отскакивали в стороны. Пыль
коридоров, летучие мыши, серые стены, яркие фрески. Под ногами то земля, то
плиты, то ветхие доски. Я бежал, почти летел, не чувствуя ног. Я был жертвой,
был всеми жертвами мира в тот кошмарный миг. Был зайцем, бегущим прочь от лисы,
мышью, укрывающейся от когтей филина, серебристой рыбиной на крючке рыбака. А
вот охотник был один - могучий и древний пес, зверюга, за свою долгую жизнь
научившаяся хорошо лишь одному делу - настигать добычу.
И я чувствовал присутствие пса за спиной. Мой преследователь не торопился.
Тогда как я бежал что было сил, и в боку у меня давно кололо, а легкие с трудом
хватали затхлый воздух коридоров, он шел неторопливым экономным шагом. У Него
время, и мне почему-то казалось, что Ему хочется подольше растянуть сладкое
время преследования.
Я кричал, ругался, материл пса на все лады, ненавидел его той подсердечной
ненавистью, что питает каждая умирающая жертва в когтях хищника. На пыльных
полах оставались четкие отпечатки моих ног, куда через некоторое время
накладывались крупные когтистые следы, в которых опытный следопыт без труда бы
определил волка или собаку. Вот только не бывает собак таких размеров.
Время остановилось, а следом остановился и мой бег. Я стоял, тяжело дыша,
воздух с хрипами врывался в легкие. В горле горело, а глаза невидяще уставились
на преградившую путь серую угрюмую стену. Тут уже не было фресок, только старые
замшелые валуны.
Я забежал в тупик. Это был конец туннеля, конец моего бега, конец меня
самого.
Я подошел и стал бить кулаками в преграду. Тихо и механически. По моему лицу
текли слезы. Массивный камень отзывался на удары глухими шлепками.
Потом я услышал цоканье крупных когтей, что звучали почти как кастаньеты на
сырых плитах, и обернулся.
Пес вышел из-за поворота - огромная, в холке около двух метров, черная тень.
Крепко сбитый бойцовый силуэт, широкая тяжелая голова. Кривые мускулистые лапы и
когти сантиметров десять длиной. Зверь размеренно дышал, и между длинных, почти
как у саблезубого тигра, клыков, вырывались легкие облачка пара. Звук при этом
получался почти как у паровозного котла. Атласно-черная шерсть лоснилась под
факельным светом, играла миллионами агатовых искр. В красных глазах переливалось
жидкое пламя. Сны вернулись. Они стали реальностью. Я захотел закричать, но смог
выдавить лишь жалкий скулящий звук.
Пес прыгнул. Секунду назад черная мохнатая глыба высилась в двадцати шагах у
самого поворота, и вот он уже рядом, навис надо мной, а огненные зрачки жгут,
как самое настоящее пламя. Я думал, можно сжечь это зло. Наивный, как можно
сжечь огонь?
Пес мощно выдохнул, и меня обдало горячим зловонием гниющего мяса. Наверняка,
человеческого. Розовая капля слюны сорвалась с клыков и разбилась о камень. Я
упал на колени и, вжавшись в стену, пытался закрыться руками.
Черный абрис закрыл собой свет, освещенный кровавым пламенем звериных глаз, я
ждал.
Громадная пасть распахнулась, отблеск сверкнул на сахарно-белых клыках. А
потом челюсти сомкнулись с дробным лязгом, как, наверное, падает костяной
занавес, знаменующий собой окончание длинного спектакля под названием жизнь.
В оцепенении я смотрел, как уходит пес. Текучий черный силуэт, истинно
звериная грация движений. Он шел так мягко, что огонь факелов не колыхался от
движений большого тела.