"Сергей Болотников. Перевертень" - читать интересную книгу автора

редко сыплющиеся с небес. Мороз крепчал, но в машине постепенно становилось
теплее. Газовые радиаторы раскалились. "Эмка" прыгала на неровностях сельской
дороги, ободранная обивка болталась из стороны в сторону, пружины в сидениях
беспрестанно скрежетали. Скоро дорогу уже невозможно было разглядеть. Водитель
включил тумблер, вспыхнула фара, но только одна. Войский выругался и переключил
снова, теперь зажглась вторая. Лучше видно не стало, и Алексей надеялся, что
водитель знает, что делает.
Войский напряженно вывернул руль. Еще чуть-чуть - и машина уткнулась бы в
рытвину, мотор тарахтел, напрягаясь, но больше сорока километров в час выжать не
мог.
-До Гнилова километров шестьдесят, - сказал Войский. - Путь идет сначала
через поле, сейчас по нему едем. Затем Скушная роща, небольшой островок
деревьев, там дорога очень плохая, за ней три или четыре хутора, где почти никто
не живет, сразу за ними Гниловское кладбище, не слишком приятно, но терпимо,
потом, наконец, Гниловский лес. Километров тридцать придется ехать по нему, но
дорога там ничего. Лес простирается до самого города, так что путь неблизкий.
- Да... - Алексей достал из кармана небольшую фотографию, присланную ему по
почте.
Большая яма, огороженная частоколом с флажками, шатер старинного здания,
нависающий над ней, а на заднем фоне видны луковки древних церквей. Какой-то
монастырь, вернее Гниловский собор. А в яме лежит, согнувшись в три погибели,
непонятный скелет. То ли человек, то ли волк. В скрюченной фигуре и сейчас
чувствуется страшная сила. Между лапами скелета зажат проржавевший до основания
русский боевой шлем. Впечатление эта фотография производила неприятное, было
видно, что на скелете надета стальная кольчуга из мелких звеньев. А в ней
торчало с десяток тяжелых арбалетных стрел, и непонятно было, что послужило
причиной гибели человека-волка - стрелы или удар серебряного топорика.
Алексей вздохнул и спрятал фотографию. Войский, поначалу много болтавший,
теперь молчал и сосредоточенно вел дребезжащую машину. Казалось, что эта
колымага просто развалится на дороге.
- Роща, - наконец сказал шофер.
Алексей встрепенулся, и в этот момент машина нырнула в заросли деревьев.
Темнота открытого пространства уступила место темноте леса. Тени деревьев
плясали в слабом свете фар, причудливо извиваясь, и казались живыми. Свет
натыкался на них и начинал безумно метаться среди стволов, высвечивая неясные
образы. В лесу по-прежнему царила тишина. Только эхо от захлебывающегося
двигателя. Теперь Алексею уже казалось, что лес не только снаружи, он и внутри
машины. По крайней мере, в кабине было ненамного уютней, чем снаружи. Роща
казалась враждебной... Хотя нет, как она мoжeт быть враждебной, просто приезжему
не нравилось все это безмолвие, эти деревья, так близко подступившие к машине.
Кажется, вот-вот обе стены соединятся и дороги не станет, как не станет и
едущего по ней автомобиля.
Верхушки сосен тронул мертвый серебристый свет - всходила луна. Затем ее
что-то закрыло - наверное, тучи. Ветра по-прежнему не было, лишь изредка
сорвавшийся с дерева снег ярко блистал в лунном свете и пропадал, падая вниз.
Машина - единственное, что нарушало это холодное безмолвие. Она с натужным ревом
шла сквозь рощу, и Алексей видел только два ярких блика за заиндевевшим стеклом.
Верхушки сосен, серебрящиеся под то появляющейся, то пропадающей луной, танец
теней от фар "эмки". Лунный свет сверху и тени снизу. Тени, казалось, образуют
узнаваемые фигуры. Приезжий, словно в трансе, смотрел на них. Звери, птицы,