"Андрей Тимофеевич Болотов. Жизнь и приключения Андрея Болотoва (Описанные самим им для своих потомков) " - читать интересную книгу автора

у груди. Дед мой находился тогда в службе как она умерла, почему взяла дядю
моего к себе тетка его, а ее сестра Лукерья Григорьевна, бывшая уже замужем,
и воспитала своею грудью. Изрядный пример бывшего между сестрами сими
согласия и любви совершенной.
Жизнь деда моего продолжалась также не долго. Он дослужился майорского
ранга и умер наконец в Риге, и погребен в церкви Алексея человека Божия;
дети его были тогда при нем и отец мой был уже записан в службу и едва ли
уже не офицером. Как около сих времен отечество наше, под премудрым
правлением славнейшаго в свете государя Петра Великого, начало из прежнего
невежества выходить, и час от часу просвещаться, то и дед мой воспитал детей
своих не по примеру своих предков, но гораздо лучше; он отдал их, в Риге в
немецкую школу, и выучил арифметике и немецкому языку, что после отцу моему
служило в великую пользу.
По кончине отца своего продолжал отец мой военную службу. Брать его
последовал ему в том же, да инако в тогдашние времена было и не можно, ибо
все дворяне должны были служить, почему вступили в тоже время и дето Матвея
Кириловича в службу, которых было четверо: Семен, Богдан, Никита и Еремей.
Они служили все в разных полках, а не вместе, и все подвержены были разным
жребиям. Из помянутых четырех братьев, внучатных дядьев отцу моему, одни
только остался жив, а трое прочие лишились разными случаями жизни. И Никита
был тот, которому судьба назначила прожить до глубокой старости и быть отцу
моему, а потом и мне современником.
Что касается до моего отца, то служил он в гренадерском Лессиевом
полку, который после переименован Белозерским, подпоручиком. Из сего полка,
при случае сочинения третьего гвардейского полка взят был тем же чином в
Измайловский полк, в котором служил он до 1740 года, и почто до самого того
времени, как я родился. Во время сей своей службы бывал он во многих
посылках и походах, а особливо в турецких с фельдмаршалом Минихом, и
дослужился наконец в гвардии до капитанского чина. Один из славных наших
Биронов любил его особливым образом, и он был у него в милости. Впрочем
служба его счастливо продолжалась. Он не навел себе никакого нарекания, был
всеми любим и почитаем и не бывал никогда в штрафах и под судами.
Одну из его посылок почитаю я всех достопамятнее, ибо досталась мне от
того вещь для меня весьма драгоценная. Не подумайте, чтоб он что-нибудь во
время сей посылки нажил. Нет, любезный приятель! отец мой не таков был
сродства, чтоб неправедным образом что-нибудь себе наживать. Вся
достопамятность состоит только в том, что я нашел один ордер данный отцу
моему от Петра Великого, сего славного и беспримерного в свете монарха,
подписанный собственною его рукою. Мой отец был в то время еще армейским
подпоручиком и посылан был из Риги от самого Государя, для отвозя жнецов
немецких в наши степные места. И сие-то письмецо почитаю я тою драгоценною
для меня вещью, хотя она в самом деле ничего не стоит.
Вся сия долговременная служба не принесла отцу моему много прибыли. Он
принужден был жить одним почти жалованьем, ибо от малых своих деревень,
полученных в наследие после отца своего, а моего деда, не мог он получать
знатных доходов; а сверх того не имел никогда и случая жить в них, а
приезжал временно и на самое короткое время в деревню, следовательно не имел
способа о приведении оных в лучшее состояние стараться. Вся прибавка
состояла только в том, что он взял за женою своею, а моею матерью, небольшую
деревнишку, или прямее сказать один только двор в Чернском уезде в приданое,