"Владимир Болучевский. Дежавю " - читать интересную книгу автора

со слов друзей. Странное ощущение, друзья-то и соврут - недорого возьмут, а
ты потом и живи как хочешь...
- Так, может, ты по пьянке куда-нибудь вляпался?
- Исключено. Я всегда себя контролирую. И никогда не пьянею. Ты же
знаешь.
- Куда футболку девал?
- Какую? Шутка. Надо бы позвонить Берзину и спросить, как я тогда
домой-то попал. Потому что на следующий день я поехал в Колпино, а потом
было уже сегодня и пока есть. Эта лестница когда-нибудь кончится?
Наконец-то.
Солнце слепило глаза даже через очки. От асфальта шел запах гудрона. В
затененной глубине василеостровского дворика на скамеечке у чахлого газона
сидел парень в полосатой рубашке и читал газету. В воздухе летал тополиный
пух.
- Хочешь, угадаю, на какой машине ты приехал? На этой, - и Александр
указал рукой на большой черный джип, стоящий у парадной. - А ведь я не
знал. Я догадался.
- Ныряй быстрей, на твою рожу пялятся.
- А тебе стыдно со мной рядом стоять? Я тебя компрометирую, да?
- Да залезай ты.
- А знаешь, как я догадался? - продолжал он, когда джип, вырулив из
подворотни и мягко перевалившись через бордюрный камень, вывернул на Малый
проспект. - Потому что других-то машин во дворе не было. Понял? Вот тебе:
редкостный дар предвидения - раз, - начал оттопыривать на американский
манер пальцы от сжатого кулака, начиная с большого, - дедукция - два,
феноменальная память - три, железная логика - четыре и могучий,
нечеловеческий интеллект - пять. Вот! Понял? Просто пальцев на руках не
хватает. А ты говоришь, пустая... - он опустил голову на грудь и, глубоко
вздохнув, заснул.
Волков поднял с правой стороны черное тонированное стекло и, не
отрывая взгляда от потока машин, с удивлением и удовольствием прислушался к
движениям того, что заспанно ворочалось, разминая затекшие бугры мышц, и,
еще не открыв глаза, скалило зубы в сокровенной глубине его сущности. В нем
просыпалось нечто, даже бывшими сослуживцами за глаза с оп8асливым
уважением называемое "Волчара".
- Я к вам пришел навеки поселиться. - Адашев-Гурский бросил сумку в
прихожей квартиры Волкова, снял куртку и уселся на диване в гостиной.
Значит, так, - Петр посмотрел на часы. - Устраивайся. Ни к телефону,
ни на звонки в дверь не подходи. На улицу... - он взглянул на лицо
Александра, - ну, с этим тоже пока понятно, - вышел из комнаты, позвякал
чем-то в ванной и, вернувшись, протянул ему небольшой, яркий тюбик с
иностранной надписью и флакончик с прозрачной жидкостью без этикетки. - Вот
этим намажешь рожу, пока окончательно не разнесло, втирай, будет очень
горячо, потерпи, а вот это закапай в глаза сразу, я тебе сейчас пипетку
принесу. Через пару дней из дому сможешь выйти. Теперь... Дай-ка мне свои
ключи, у меня еще дела сегодня, я их раскидаю, а потом,, пожалуй, домой к
тебе загляну.
- Зачем?
- Ну, не знаю... Белая, говоришь, и все?
Там вот что. Я, когда одевался, зацепился краешком и порвал. Не порвал