"Александр Бондарь. Downtown" - читать интересную книгу автора

плавания. Я его впервые увидела на вечеринке у каких -то наших с ним общих
знакомых, которым я вряд ли скажу за это "спасибо". Когда мы выпили, Миша
полез целоваться. Что было дальше, я помню плохо. Но довольно скоро
узнала, что жду ребёнка. Более того, врач меня предупредила - если сделаю
аборт, то скорее всего, уже никогда не смогу иметь детей. Я металась в
поисках выхода. Но его, выхода, не было. Андрей отказался меня понимать,
отказался прощать. Когда он узнал обо всём, то просто не захотел меня
видеть. Зато Миша, наоборот, воспринял случившееся даже с какой-то
радостью. Чего я, честно скажу, не ждала.
Мы расписались, когда я была на шестом месяце. Он, Миша, был со мной
добрым и ласковым. Первые две недели. А после начал приходить домой как
свинья пьяный. Больше того, я узнала, что он - алкоголик, и водка ему
заменяет всё. Напиваясь, он впадал в состояние жуткой агрессии. Крушил,
что попадалось под руку, находя вину в каждом человеке и в каждом
предмете, встретившимся ему на пути.
Я оказалась в больнице со сломанной челюстью. У меня был выкидыш. Мне
казалось, что это - конец, что умру я не от веревки и не от снотворного, а
от того просто, что не смогу жить дальше, оттого, что не хватит воздуха.
Но - ничего. Не умерла. Только мир вокруг стал каким-то другим, более
тусклым, серым. Хотя, в общем-то, ничего особенного - то же, что и всегда.
С Мишей я решила развестись. Он приставил мне нож к горлу и сказал, что
убьет меня, если я его брошу.
Все продолжалось по прежнему. Миша пил почти каждый вечер, и синяки у
меня не проходили по нескольку дней. Однажды, не выдержав, я поехала в
Туапсе - к нему на работу, в профком. Председатель профсоюзного комитета
выслушал меня молча и сходил за Мишей. Когда тот появился, председатель -
крепкий мужик с тяжёлым взглядом посмотрел на меня, потом на моего мужа.
- В другой раз, - сказал он медленно, - надо бить так, чтобы не доползла.
. .
А ещё через месяц за ним пришли. Ночью. Четверо оперативников, держа
наготове оружие, вытащили из кровати в дупель пьяного Мишу и усадили его
на стул. Привели сонных соседей, согласившихся быть понятыми. У Миши нашли
пистолет, из которого он убил милиционера, когда они вместе с дружками
грабили сберкассу. Через несколько месяцев я узнала, что Мише дали
расстрел. Это известие не вызвало у меня ничего, кроме ощущения пустоты.
Было желание увидеть Андрея, но мне сказали он женат, и у него скоро
родится второй ребёнок.
Хотелось уехать из Краснодара: слишком много тяжёлых воспоминаний было у
меня связано с этим городом.
Я как-то гостила в Москве у тёти. Там меня случайно, вобщем-то,
познакомили с одним человеком, который сказал, что у него есть ходы и
выходы на канадское консульство. Он брался устроить мне вид на жительство
на некоторую сумму. У меня не было этой суммы. Но тут внезапно умерла
тётя, и я оказалась единственной её наследницей. Тётя во времена своей
молодости была любовницей многих партийных чинуш, и оставила по себе
немало добра. Я продала часть вещей и часть золота. Серьёзно занялась
английским. Через два месяца у меня в кармане лежал "landed immigrant" и
билет на поезд в один конец. Правда, пока только до Варшавы.
Мне было двадцать три года. Достаточно поздно, чтобы начинать жить
занова. Но за спиною не оставалось ничего, на что можно было бы опереться,