"Александр Бондарь. Иван Царевич и Василиса Прекрасная (Новая сказка на старый лад)" - читать интересную книгу автора

помню, велел он детинушку одного посадить на кол. А дело было зимой. Так
приказал он шубу надеть на него, шапку-ушанку да валенки потеплее. Еще,
говорит, застудится! А как прикажет кого напополам распилить, так всякий раз
велит фуфайку подложить под него. Чтоб, говорит, лежать ему было не жестко
сердешному... - Боярин слезу смахнул. - Рыдают сейчас поганые, убитых своих
считают. Они и мне заплатить обещали, чтоб я везде и во всяком месте рыдал
бы над их бедами.
И залился тот боярин слезами горючими, упал на помост. И унесли его. А
другой боярин говорит громко:
- А сейчас, братия, поэт Огурцов из изгнания воротившись слово сказать
до вас хочет.
Детинушка выходит тощий - словно не ел месяц.
- Братия, - говорит, - я долгие годы томился в изгнании. И томяся, я
понял, братия вы мои возлюбленные, что Бориску - царя нашего надобно нам
поскорее скинуть. А лучше, если при этом его еще и убить.
Другой боярин появляется на помосте. Поглядел, усмехнулся весело.
- Ребята! - Кричит. - Завтра, ведь - что? Завтра их летописцы - шкуры
продажные, напишут все, что тут, мол хулюганы собрались. Напишут, что, мол,
безобразничать сюда пришли. Айда, ребята! Пойдем - наберем каменьев да
побьем им окна, чтоб знали, собаки, как нас вперед хулюганами обзывать.
- Айда! Пойдем! Побьем окна! - В толпе закричали.
И ушли все куда-то. А Иван остался. Видит он - поп стоит в стороне.
- Братия мои возлюбленные! - Кричит. - Настали времена тяжкие.
Понаехали отовсюду проповедники заморские. Мутят они души православные
учениями своими чуждыми. Но вы, братия, к ним не ходите, не слушайте вы
брехню ихнюю. К нам приходите, нас слушайте.
- Бориска-то царь попов любит, - детина какой-то говорит Ивану. - Вот
прежний царь духу одного ихнего не переносил. Бывало, как завидит попа, так
и спрашивает - а для чего это, говорит, он до сих пор на колу не болтается?
А ну, исправить-ка сие недоразумение, да поживее! А Бориска, так тот
напротив - как станет ему на душе тошно так, что хоть в петлю залазь или в
колодезь прыгай, прикажет он: "Привести-ка ко мне попов, да пусть они вкруг
меня малость походят. Мне от того, - говорит, - на душе сразу светлее
делается, словно, - говорит, - опохмелился с утра."
Глядит Иван, а в другой стороне люди какие-то пляшут. Лица у них -
грязные, а глаза - веселые. Поют себе:
- Харя Гриши, харя Гриши, Ромы Ромы харя харя.
- А это кто еще? - Иван удивляется.
- Да это - блаженные, - детина рукой машет. - Дом, где они жили, на
самопрокормление перешел. Там торговая палата открылась. А блаженных на
улицу всех выставили. Идите, - говорят, - с миром, куда душа желает. Вот они
и пошли.
Хотел Иван дальше идти, а его детина какой-то за полу хватает.
- Купи, - просит, - у меня бумаги ценные. За сто монет всего. Ты на
другой конец города с ними сходишь, так там купец живет, и он тебе за них
тысячу монет даст.
- Сам и иди, - Иван полу вырывает.
- Так я ж хочу, чтоб ты нажился, - отвечает детина.
А рядом мужик стоит. Говорит Ивану:
- Был уже тут один такой. Тоже бумаги ценные продавал. Говорил, мол,