"Юрий Бондарев. Река" - читать интересную книгу автора

туманом, задавливая впереди над тайгой еще слабо тлеющую нить заката.
- Анечка, как вы? - послышался голос Свиридова. - Не спите еще? Вторые
сутки пошли...
Она не ответила, только плотнее укутала шею поднятым воротником, дышала
в мех, согреваясь. Свиридов неуклюже топтался, поеживаясь, у весла,
расплывчатый силуэт его невысокой фигуры почти сливался с чернотой воды, и
Аня уже не видела его лица, которое представлялось ей сейчас грустным,
усталым.
- Пустыня, вечность, - со вздохом сказал Свиридов. - Ни одной души на
сотни километров, ни одного огонька. Странновато, а?
Аня поднялась с ящиков, подошла к Свиридову, волоча по бревнам полы
тулупа, прижала к щеке нагретый дыханием мех воротника, посмотрела с
полувопросительным ожиданием на меркнущее лезвие заката в потемках туч.
- Какое мрачное небо... Здесь бывает тоскливо, правда?
- Ох, не то слово, Анечка, - заговорил Свиридов доверительно. - Жить в,
тайге - это не для всех. Все с характером связано. Вот Коля наш немного
одичал, - добавил он шепотом, оглядываясь на ящики, где под брезентом спал
Кедрин, - хотя тайга для него - мать родна. И то, знаете ли... Вы на него
не обижайтесь. Все перемелется. - Он помолчал. - Покурить, что ли, чтоб
дома не скучали... Постойте у руля, доктор, парочку минут, а я тут рядом
посижу.
- Пожалуйста, курите.
- Ночью осень свое возьмет, - неопределенно забормотал Свиридов и,
притопывая, двинулся к ящикам, прерывисто втянул в себя воздух. - Ночка!
Чтоб ее волки взяли! Вот жизнь. Вроде опять дождь начнется, заволакивает.
Палатку бы поставить, да плот маленький. На катере бы веселее было...
Э-эх, где мои папиросы, отрада моя?
Так бормоча и вздыхая, он устроился на ящиках, пошуршал своим резиновым
плащом, повозился со спичками и вскоре затих там, куря в рукав, как будто
пряча огонек папиросы от ветра.
Чуть-чуть переводя весло, Аня выравнивала плот на едва различимую в
темноте полоску заката, мрачно и чуждо отсвечивающую в воде стальным
холодом, и вдруг с ощущением окружающей плот безлюдности пространства,
пустоты ночи, чувствуя, как ветер морозно обжег колени в распахнувшиеся
полы тулупа, почему-то с тоской вспомнила прошлую ночь: эту реку, залитую
луной, Кедрина у руля, багровый уголек его трубки - и как от колючего
озноба и беспокойства передернула плечами, мгновенно очнувшись от тяжелых
капель, упавших на руку, от странно близкого и слитного рева тайги, от ее
несущегося из темноты гула. "Сколько нам плыть еще?" - подумала она, и на
миг ей показалось со страхом - случилось что-то, плот бешеным течением
несет прямо на берег, не слушается ее, весло, как намыленное,
выскальзывает из ее рук, и уже удержать его нет сил в туго забурлившей
вокруг воде.
"Куда мы плывем? Я ничего не вижу!.."
- Свиридов! - шепотом позвала Аня. - Свиридов! - позвала она громче.
Никто не ответил, и тут же что-то бесформенное, черное, прошуршало мимо
плота, упруго, словно ветвями, хлестнуло по бревнам, как ливнем обдало
волной влажного воздуха и брызг. Плот стремительно несся в непроглядной
тьме.
- Свиридов! - крикнула она.