"Борис Бондаренко. Остров" - читать интересную книгу автора

склонившееся над собой встревоженное лицо Геннадия, не сразу вспомнила, что
случилось с ней, а вспомнив, равнодушно подумала: "Знать, не время еще
умирать..."
- Как ты, мама? Лучше тебе? - спрашивал Геннадий, не понимая, почему
мать молчит и смотрит на него такими странными глазами, словно не узнает. -
Ты слышишь меня?
- Слышу, - пошевелила губами Дарья Андреевна. - Коля где?
- За врачом поехал.
- Ну, это уж зря, - так же равнодушно то ли сказала, то ли подумала
Дарья Андреевна, потому что Геннадий, напряженно глядя на нее, громко
спросил:
- Тебе нужно что-нибудь?
- Нет, - сказал Дарья Андреевна, и собственный голос показался ей
громким и гулким. - Иди, я спать буду.
Почему-то не хотелось ей никого видеть.
Приехала молоденькая докторша, долго осматривала Дарью Андреевну,
сделала укол и прописала какие-то лекарства, а пуще всего наказала ей не
волноваться, не вставать с постели и больше спать. Потом поговорила о чем-то
с сыновьями и уехала.
Через неделю Дарья Андреевна встала, и хотя не было в доме никаких
срочных дел, - сыновья сами и варили, и в избе убирались, и даже стирали, -
больше не ложилась, на уговоры сыновей поберечь себя отмалчивалась или
нехотя говорила:
- Успею еще належаться.
И думала с обидой: "Вам бы раньше подумать о том, как поберечь меня". И
упрямо, наперекор себе и сыновьям, продолжала носить свое тяжелое усталое
тело, а если уж ноги совсем отказывались держать ее, садилась у окна,
укутывала зябнущие плечи дорогой пуховой шалью, смотрела на занесенную
снегом деревню. Сыновья в такие минуты снижали голос почти до шепота, ходили
осторожно, стараясь не скрипеть половицами, но от этой необычной их
предупредительности обида Дарьи Андреевны только разрасталась, ей хотелось
плакать, назойливо думалось: "Раньше бы так..." И даже то, что сыновья
теперь почти все время бывали дома, - если и уходили, то по одному, - и не
пили при ней, - хотя водкой от них и попахивало, - раздражало ее, и думала
она: "Все ведь могут, если захотят... Раньше бы так..."
Но прошло несколько дней, Дарья Андреевна окрепла, занялась хозяйством,
и если и уставала, то была обычная усталость хорошо поработавшего за день
человека. И обида на сыновей прошла, они сразу почувствовали это, стали
прежними, снова пропадали где-то, и хоть в стельку пьяными не напивались, но
водкой пахло от них крепко, и бутылки уже не прятали где-то в сенях, а со
стуком ставили на стол, требовали закуску. Об отъезде не заговаривали, и
Дарья Андреевна однажды сама спросила их:
- Когда думаете ехать?
Сыновья переглянулись. Геннадий неуверенно сказал:
- Не горит пока.
Дарья Андреевна резала лук, откинув голову в сторону от его горького
едкого духа. Не глядя на сыновей, сказала:
- Чем так водку глохтать, уж лучше поезжайте.
Геннадий, помолчав, буркнул под нос:
- Ладно, дней через пяток тронемся.