"Пат Бут. Палм-Бич [love]" - читать интересную книгу автора

С его точки зрения, Кеннеди были наглыми выскочками, столь же
почтенными, как, скажем, Ол Опри. И что еще хуже, это были демократы с
Севера, которые осмеливались жить, по крайней мере часть года, на Юге, в
стане убежденных республиканцев. Для Стэнсфилдов Кеннеди были классовыми
врагами, либеральными позерами, которые продались жутким этническим
меньшинствам, авантюристами, которые отвернулись от своих, чтобы прийти к
власти. Ладно, пусть ему самому приходится иногда заигрывать с черными и
еврейскими избирателями, однако он не позволил бы ни тем, ни другим
переступить его порог. А потом, все эти католические дела. Колокольчики да
ладанки. Папство. В настоящем высшем обществе Палм-Бич одно лишь это
равносильно смертному приговору. В этом городе настоящие американцы -
белые, англосаксы, протестанты - не давали спуску, и Кеннеди подвергались
полному остракизму. Во всем этом деле раздражало лишь то, что, поскольку
клуб "Эверглейдс" отказал в приеме старому Джо Кеннеди, семья Кеннеди
совсем вышла из игры и отказывалась проявлять хоть малейшее желание
участвовать в мероприятиях общества, которое так хотело оттолкнуть их.
Трое дочерей Стэнсфилда, почуяв начало многообещающего семейного
спора, как всегда, встали на сторону своего харизматического отца. Обычно
эта команда побеждала, по крайней мере в политических вопросах. В разговор
вмешалась Банни Стэнсфилд, девятнадцатилетняя студентка подготовительного
юридического колледжа.
- Избиратели ни за что не предпочтут католика вице-президенту
Эйзенхауэра. Кстати, нам он не кажется таким уж привлекательным. Нам
кажется, что он зануда. Банни Стэнсфилд обычно говорила от имени остальных
девочек, и все трое всегда предпочитали голосовать блоком.
Это был способ выживания в среде Стэнсфилдов, где доминировали
мужчины.
Фред Стэнсфилд расцвел, одобряя своих трех бесцветных дочерей.
Сидящий в нем политик был натаскан принимать поддержку, от кого бы она ни
исходила.
- Конечно же, ты права, Луиза. Сразу видно, что тебя чему-то учат в
Шорлотсвилле.
Он отказывался называть детей их уменьшительными именами.
Кэролайн Стэнсфилд задумчиво смотрела на старинный стол. Во многом,
подумала она, это сверкающее дерево выглядит более постоянным, более
внушительным, чем весь клан Стэнсфилдов, собравшийся вместе. То же
относилось и к Брауну, древнему, но безупречно вышколенному
англичанину-дворецкому, который бесполезно суетился у огромного
сервировочного стола возле стены. По какой-то причине, уже давно забытой,
он традиционно разливал горячий кенийский кофе. Проделывал он это
трясущейся, неверноной рукой, внося элемент опасности в семейный завтрак.
Остальное - кеджери, ветчину и яйца на серебряном подносе, кукурузные
хлопья "Келлогг" - все накладывали себе сами. Кэролайн любила завтраки
больше всего. Это было единственное время, когда гарантировалось
присутствие всех - нечто вроде неофициальной встречи, во время которой
можно обсудить семейные дела.
- Уверена, что ты прав, дорогой. Ты обычно бываешь прав.
Кэролайн признала поражение; Фреду понадобится эта победа, чтобы
пережить последующий маленький удар.
Фред Стэнсфилд просиял, глядя через стол на супругу. Он засунул в рот