"Алекс Бор. Разорванные паруса (Романтическая фантазия)" - читать интересную книгу автора

- Я не знаю, что такое любовь, - металлически грохнула тень, - и эти
мятежные имена мне не знакомы, но будет время, я доберусь и до них! Я -
солдат на службе нашего славного Губернатора, да хранят его боги! Наш
славный Губернатор, да хранят его боги, не щадя ни своих, ни чужих сил
борется с презренными бунтовщиками, которые вознамерились убить нашего
славного Губернатора, да хранят его боги! Тем самым ввергнуть наш
богоспасаемый Город в хаос. Я получил приказ нашего славного Губернатора,
да хранят его боги, где сказано, что добропорядочным горожанам
категорически запрещается появляться на улицах Города с наступлением
темноты. Всякий, кто осмелится нарушить приказ нашего славного
Губернатора, да хранят его боги, будет объявлен бунтовщиком и сурово
наказан. Вам понятно?
И, не дожидаясь ответа, тень властно бросила через плечо таким же
теням, угрюмо стоявшим чуть поодаль:
- Уведите бунтовщиков!
Грязно-зеленые тени плотным кольцом окружили поникших бунтовщиков и,
направив на них черные зрачки автоматов, громко скомандовали:
- Вперед!
И, подгоняемые грубыми окриками и тычками, юноша и девушка, держась за
руки, покорно побрели в черную пасть затаившегося в ожидании скорой добычи
городского квартала, и каждый новый шаг превращал их в такие же, как и
конвоиры, черные тени, расплывающиеся в жидком мареве нехорошо пахнущей
темноты...
Когда они исчезли в узком полуразрушенном переулке, море шумно
вздохнуло, и, негодуя, выплеснуло на берег крутую волну. Лунная дорожка
подернулась кровавой рябью. Паруса на бригантине слабо качнулись, словно
услышали далекий зов тугого ветра.


3.


А на рассвете, когда сквозь ярко-голубые разрывы серой кисеи облаков
просочилось розовое утро, и первые лучи солнца упали на измученный Город,
и жители приморских переулков отворили закрытые наглухо на ночь ставни,
чтобы встретить новый день в надежде, что он принесет забытый покой - то
никто не удивился и даже не испугался, когда увидели на камнях мостовой
беспорядочную груду сваленных как попало человеческих тел. И среди них -
красивую даже в смерти смуглую девушку, едва успевшую вступить в
счастливую пору весеннего цветения, и столь же юного светловолосого
паренька, почти подростка. Они лежали рядом, плечом к плечу, их
окровавленные избитые пальцы навечно сплелись в крепком последнем
рукопожатии, а мертвые глаза удивленно и грустно взирали на бегущие в
вышине белые облака, похожие на маленькие парусные кораблики, и на их
спокойных и чистых лицах не отражалось ничего, кроме недоумения и печали.
Они пролежали так до полудня, и мимо проходили, прижимаясь к
выщербленным стенам домов, испуганные горожане, уже давно привыкшие к
страданиям и смерти. Проходили израненные и злые молодые парни, облаченные
в полувоенный камуфляж. Один раз прошагал, чеканя шаг, взвод новобранцев в
новых шинелях и в блестящих в лучах солнца сапогах. Каждый солдат нежно