"Николай Бораненков. Тринадцатая рота (Часть 3) " - читать интересную книгу автора

зашмыгал, как побитый мальчишка, носом.
- Какое счастье! Какая радость, что вы здесь! Здесь, в этом пекле.
Судьба вторично бросила вас мне на помощь.
- Да, но как вы оказались здесь, на переднем крае? - спросил
Гуляйбабка. Вы же поехали искать тылы.
- Не спрашивай, не спрашивай, мой друг. Штаб откатился из Сухиничей, а
я хотел тут кое-что прихватить, ну и застрял. Но не об этом речь. Сейчас
важно пробиться, вырваться из этого ада. Я хотел было самолетом, но он
дальше того забора и не поднялся. Выбрался из обломков. Голова вот в бинтах,
ногу ломит. Но я еще крепок. Я готов в дорогу. Где ваш старший начальник?
Кто вами командовал?
Вперед вышел Карке:
- Я командовал, господин генерал! Фельдфебель пятой пехотной роты сто
пятого начисто погибшего пехотного полка Фриц Карке!
Генерал присмотрелся к фельдфебелю и сразу узнал в нем того солдата,
который, разыскивая свой ордер на сорок семь десятин, писал рапорт майору
Нагелю. Этот рапорт как-то попал в руки гестапо, и генералу пришлось
отчаянно выкручиваться из истории со снятием обмундирования с убитых.
- Так вы... вы еще живы? - не веря своим глазам, спросил интендант.
- Как видите, господин генерал. Нахожусь при собственной голове.
- Оставим иронию, фельдфебель. Вы поведете головную группу, а группу
прикрытия поведу...
- Господин генерал! - вытянулся Карке. - Как солдат я не смею
отказаться от выполнения вашего приказа, но как человек, честный немец,
прошу об одном. Позвольте мне прорваться одному.
- Одному? Почему же?
- Я имею жену. У меня с ней не было и первой ночи. Вы сами понимаете, я
так хочу ее увидеть. Генерал махнул рукой:
- Ступай. С тобой вечная морока.
Карке взял под шаль, круто повернулся на каблуке соломенных сапог и,
чеканя шаг, зашагал в ту сторону, откуда доносилось русское "ура".

2. МЕТЕЛЬ, КОРОВА И ГЕНЕРАЛ ФОН ШПИЦ

Суматоха боя, огонь русских "катюш", крики, пальба наседающих сибирских
лыжников, страх попасть в плен и загубить процветание фирмы сына загнали
генерала фон Шпица в безлюдное голое поле и оставили наедине с разыгравшейся
ночной метелью. Где, на каком этапе боя потерялся Гуляйбабка со своей
командой, фон Шпиц не помнил. Да сейчас вовсе не это было главным. Главное
выжить, не закоченеть в проклятой, сбивающей с ног завирухе, выбраться хотя
бы к маленькому укрытию, теплу.
Отворотив уголок шали, которой предусмотрительно укутался еще с вечера,
генерал фон Шпиц силился отыскать какие-либо приметы жилья, садов, на худой
конец он готов был заночевать в проклятом партизанском лесу под деревьями,
но сколько ни пытался, ни напрягал зрение - кроме белесой пелены вихря да
похожих на горбы могил сугробов ничего не мог увидеть. Обжигающий снег
больно хлестал в глаза, свирепо выл в ушах, в рожках каски, надетой на тот
случай, чтоб с головы не сорвало шаль. На спасение от пуль и осколков
генерал мало надеялся. Сколько продырявлено голов и в касках!
Согнувшись, всунув руки в шерстяные чулки (казенные перчатки где-то