"Пьер Бордаж. Воители безмолвия ("Воители безмолвия" #1) " - читать интересную книгу автора

глазами видел роскошь, которую не раз описывали те редкие маркинатские
знатные люди, которым доводилось воспользоваться этой привилегией.
Представление ко двору было не только введением в святая святых, в храм
элегантности и грации, но и залогом его триумфального возвращения к друзьям.
Но чем больше уходило времени, тем больше отдалялось заветное мгновение.
Придется смирять свое нетерпение до официального закрытия пятилетней асмы,
дожидаться конца нескончаемых дискуссий на скучные и непонятные темы о
монетарном паритете, о коммерческих приоритетах, об ученой и медицинской
этике, о статусе тех, кто не относился к людям, короче, обо всем, что
составляло обычную повестку асмы.
Несмотря на истинную и уважительную привязанность к дяде, Лист считал
Стри Вортлинга пыльной реликвией давно ушедшего прошлого, чем-то вроде
застывших героев маркинатских сказок, которые, проснувшись после долгого сна
в азотных склепах, оказывались оторванными от своей эпохи. Регент
превратился в одного из самых влиятельных руководителей Конфедерации
Нафлина, но его длинная туника из коричневой выцветшей шерсти, серые
непричесанные волосы, ниспадавшие на плечи и спину, хлопковый плащ, высокие
потрепанные сапоги из кожи не соответствовали его рангу. Если бы небо
позволило ему, Листу Вортлингу, единственному сыну Абаски Вортлинга, стать
сеньором миров Ворт-Маторта, он бы сумел навязать своему двору утонченный
этикет, основанный на искусстве и красоте.


Невидимые воздушные лифты довезли делегацию Марки-ната, которую
сопровождал большой эскорт, до небольшой круглой площади, откуда лучами
звезды отходили прямые аллеи, уложенные белыми и блестящими камнями. Границы
парка растворялись в темных складках второй ночи, ночи удовольствий и
отдыха.
- Как приятно прогуливаться здесь, мой сеньор! - воскликнул Джасп
Харнет, генеральный даит. - Жаль, что на Маркинате совсем иной климат!
- У нашего мира свои прелести, - ответил Стри Вортлинг. - Согласен,
климат более суровый. Но шесть времен года: и мы жаждем прихода каждого,
каждый наделен своим очарованием...
Лист шел чуть в стороне как бы в промежутке между группой даитов и
послов, окружавших регента, и роем конфедеральных охранников, замыкавших
шествие. Ему претила смертельно наскучившая компания генерального даита,
невысокого лысого человечка, всегда одетого в серую тунику. Легкий бриз,
который называли "любовной лаской", наполнял теплый воздух тончайшими
ароматами. Далекие звезды сверкали на темно-синем полотне неба. Три из пяти
ночных лун на горизонте уже пускали первые красно-оранжевые стрелы. Рой
светошаров плавал над парком. Их лучи ласкали сверкающие камни аллей,
заросли ночных, эфемерных растений и висячие ветви плакучих ивий.
На пересечении четырех аллей маркинатская делегация столкнулась с еще
одной группой гуляющих, в центре которой Стри Вортлинг тут же узнал по
высокому характерному силуэту Донса Асмусса, сеньора Сбарао и Одиннадцати
Колец.
Оба эскорта и охранники вытянулись в шеренги по краям аллей. Сеньор
Сбарао и регент Маркината, стоя напротив друг друга, поднесли ладони к
глазам и трижды раскланялись, как того требовал протокол. Огромные граненые
алмазы, рубины, изумруды и сапфиры украшали черный просторный капюшон Донса