"Хорхе Луис Борхес. Натаниел Готорн" - читать интересную книгу автора

* Речь идет об "Американских тетрадях" Готорна, в которых записи,
относящиеся к 1840 г., отсутствуют. Борхес приводит цитату по книге Генри
Джеймса (James H. Hawthorne. L., 1909. P. 53).

Двенадцать томов полного собрания сочинений Готорна содержат сто с
чем-то рассказов, и это лишь малая часть того, что в набросках занесено в
его дневник. Среди завершенных есть один - "The Higginbothams Catastrophe"
("Повторяющаяся смерть"), где предвосхищен жанр детектива, который изобрел
По. Мисс Маргарет Фуллер, встречавшаяся с ним в утопической общине Брук
Фарм*, впоследствии писала **: "Нам из этого океана досталось лишь несколько
капель", и Эмерсон, также бывший его другом, считал, что Готорн никогда
полностью себя не открывал. Готорн женился в 1842 году, то есть тридцати
восьми лет; до этой даты он жил почти исключительно жизнью воображения,
своими мыслями. Он служил на таможне в Бостоне, был консулом Соединенных
Штатов в Ливерпуле, жил во Флоренции, в Риме и в Лондоне, но его реальностью
всегда был неуловимый, сумеречный или лунный мир фантастических вымыслов.
______________
* Социал-утопическая община, члены которой пытались воплотить
этическую программу Фурье. Историю своего увлечения фурьеризмом и людьми из
Брук Фарм Готорн описал в романе "Блайтдейл" (1852).
** цитату приводит Малколм Каули (Cowly M. A Many-Windowed House.
Southern Illinois, 1970. P. 6).

В начале лекции я упомянул об учении психолога Юнга, который
сопоставляет литературные вымыслы с вымыслами сновидческими, с литературой
снов. Учение это, пожалуй, неприложимо к литераторам на испанском языке,
приверженным словарю и риторике, а не фантазии. И напротив, оно
соответствует литературе североамериканской. Она (как литература английская
или немецкая) более способна придумывать, чем описывать, предпочитает
творить, чем наблюдать. Отсюда забавное почтение, которое питают
североамериканцы к реалистическим произведениям и которое побуждает их
считать Мопассана писателем более значительным, нежели Гюго. Причина в том,
что североамериканский писатель может стать Виктором Гюго, однако Мопассаном
ему стать трудно. По сравнению с литературой Соединенных Штатов, давшей миру
многих талантливых людей и повлиявшей на Англию и Францию, наша аргентинская
литература может показаться несколько провинциальной; однако в XIX веке она
дала несколько реалистических страниц - некоторые великолепно жестокие
творения Эчеверриа, Аскасуби, Эрнандеса, малоизвестного Эдуардо
Гутьерреса, - которые североамериканцы до сих пор не превзошли (а может, и
не сравнялись с ними). Мне возразят, что Фолкнер не менее груб, чем наша
литература о гаучо. Да, это так, но в его грубости есть что-то от
галлюцинаций. Что-то инфернальное, а не земное. Вроде сновидений, вроде
жанра, созданного Готорном.
Умер он 18 мая 1864 года, в горах Нью-Гэмпшира. Кончина его была
спокойной и таинственной, она произошла во сне. Ничто не мешает нам
вообразить, что он умер, видя сон, мы даже можем придумать историю, которая
ему приснилась, - последнюю в бесконечной череде, - и то, как ее увенчала
или перечеркнула смерть. Когда-нибудь я, возможно, ее напишу и попытаюсь
оправдать более или менее удачной новеллой эту слабую и многословную лекцию.
Ван Вик Брукс в "The Flowering of New England"*, Д. Г. Лоуренс в