"Бессмертная любовь" - читать интересную книгу автора (Коул Кресли)

Глава 19

Эмму все еще пробирала дрожь при мысли о том, что она увидела во время нападения вампиров.

К несчастью, теперь она совершенно точно знала, как выглядит Лахлан в тот момент, когда он превращается в оборотня. Казалось, будто на него наложилось неустойчивое изображение проектора, которое мигало и высвечивало нечто зверское и жестокое, смотревшее наружу с полной одержимостью.

И теперь она оказалась в постели у этого существа!

– Эмма, то, что ты видела прошлой ночью, – это не вся моя суть. – Пламя камина бросало тени на его лицо, напоминая ей о том, что она видела. – Это только малая часть меня, и я в состоянии этой частью управлять.

– Управлять? – Она медленно кивнула. – Значит, ты сознательно решил наброситься на меня в поле и в парижской гостинице? И ты действительно хотел меня задушить?

– Мне надо кое-что тебе объяснить. Ты знаешь, что я был в плену у Орды, но ты не знаешь, что меня… пытали. Это подействовало на мое поведение и на мои мысли.

Она знала, что его пытали, – она только не знала, как именно.

– Что они с тобой делали?

– Не хочу обременять тебя подробностями. Почему ты не сказала мне, что ты наполовину валькирия?

– А что бы при этом изменилось? Я все равно вампир, а мои тетки – твои враги.

– Нет, они мне не враги! – снова заявил он. – Я не считаю своими врагами маленьких волшебных женщин, которые живут на другом континенте.

Его пренебрежительные слова задели ее не меньше, чем если бы он признал себя их врагом.

– Когда Анника за мной приедет? Он прищурился.

– Ты пообещала мне, что останешься до полнолуния. Эмма ахнула.

– Ты ведь не… Она за мной не едет?

– Сейчас – нет.

От изумления ее губы приоткрылись.

– Невероятно! Но с учетом того, что ты из прошлого, я подскажу тебе кое-какие правила. Одно правило такое: если меня чуть не убили вампиры, я имею право на свободный выход и не обязана оставаться до полнолуния. – Она отогнула второй палец. – Еще одно правило такое: раз мои тетки теперь знают, кто ты, они убьют тебя, если ты немедленно не отправишь меня в ковен. Так что разумнее отпустить меня как можно скорее.

– Если они сумеют найти это место, что ж, они заслуживают право попытаться и проникнуть сюда.

Поняв, насколько решительно он настроен стоять на своем, Эмма почувствовала, что у нее начали дрожать губы.

– Ты не хочешь отпустить меня к родным, тогда как знаешь, что они нужны мне больше всего?

Слезы покатились у нее по щекам. Прежде ее слезы внушали ему отвращение. На этот раз Эмме показалось, будто ему… мучительно больно. Он поспешно поднял руку, чтобы стереть их.

– Если ты хочешь вернуться домой, то вернешься. Просто не сейчас, а через несколько дней.

Не пытаясь скрыть досады, Эмма спросила:

– Что изменится через несколько дней?

– Я могу задать тебе тот же вопрос.

Она сжала зубы, пытаясь справиться с раздражением и бесполезными слезами.

Он обхватил ее лицо ладонями и погладил по щеке большим пальцем. Хриплым голосом он проговорил:

– Эмма, если тебе осталось быть со мной так недолго, мне не хотелось бы с тобой ссориться. А пока разреши мне показать тебе Кайнвейн. – Он подошел к плотным шторам и широко их раздвинул, а потом вернулся к Эмме. Хотя она напряглась и попыталась отстраниться, он подхватил ее на руки и понес через просторную комнату к двери на балкон. – Ты удивишься – но он по-прежнему мой. Никаких универсамов.

Оказавшись на балконе, Эмма увидела, как луна восходит над величественным замком, освещая его древние камни и великолепные газоны. Туман приближался к стенам, в воздухе ощущался легкий запах морской соли.

Лахлан указал вдаль:

– Отсюда стен, окружающих территорию, не видно, но знай: пока ты находишься внутри их кольца – ты защищена.

Он посадил ее на перила балкона.

– Ну, что скажешь?

Похоже было, что Лахлан гордится этим замком – что было вполне естественно. Стены замка были сложены из камня, но окна окружали поразительные узоры из кирпичной кладки, которые перекликались с мощенными кирпичом дорожками и даже задней частью громадного камина у него в спальне. Парк был в идеальном состоянии, а если остальная часть замковых помещений оформлена так же богато, как и его спальня, то Кайнвейн может считаться образцом роскоши. Как валькирия, она не могла этого не оценить.

– Ну как? – спросил Лахлан. Ему явно хотелось, чтобы ей понравилось его жилище.

Она повернулась, подняв взгляд выше линии деревьев, чтобы оценить состояние луны.

– Кажется, мне осталось ждать полнолуния всего несколько дней.

Переведя взгляд обратно, она увидела, что он стиснул зубы.

Она откинула назад свои спутавшиеся волосы – и почувствовала, что они грязные.

– Я хочу принять душ, – сказала она и заглянула ему за спину, ища ванную комнату.

Эмма заерзала, стараясь высвободиться из его рук, – и Лахлан наконец отпустил ее и позволил слезть с перил.

– Я тебе помогу. Ты еще слаба…

– В душ я пойду одна! – огрызнулась Эмма, направляясь в великолепную – и совершенно современную – ванную комнату. Поспешно заперев за собой дверь, она с ужасом увидела, что под ногтями у нее тоже полоски грязи.

Она сняла рубашку, в которую Лахлан ее облачил (успев мысленно отметить, что это была его собственная рубашка), – и воззрилась на уродливые выпуклые шрамы, змеившиеся по ее груди. Невольно застонав, Эмма пошатнулась. Всю оставшуюся жизнь она будет помнить, какой взгляд был у вампира перед тем, как он рванул ее когтями. Она вспомнила, что успела пожалеть о том, что ударила его головой. «Теперь мне достанется!» – подумала она, когда его рука взметнулась над ней. Зачем она его провоцировала?

Эмма включила душ, дождалась, чтобы от воды пошел пар, и встала под струю. Красные потоки заструились по ее телу, смывая кровь, засохшую на ее волосах. Дрожа, она смотрела на эти следы. «Три вампира. – Красные струйки свивались в водовороты и уплывали к стоку. – Зачем я его провоцировала?»

Но кто из них остался жив?

Сейчас она должна была быть мертвой. Однако она выжила, а они – нет.

Эмма нахмурилась. Она пережила нападение вампиров. И солнечные лучи. И нападение оборотня. Все за одну неделю. Ее самые жуткие страхи, преследовавшие ее десятки лет, становились… она прикусила губу… скучным старьем?

– Эмма, разреши мне тебе помочь! Она стремительно обернулась.

– Я же сказала, что буду одна! Лахлан кивнул, соглашаясь с ней.

– Да, ты обычно так и говоришь, а я все равно остаюсь. Так у нас повелось. – Его голос звучал совершенно спокойно, и хотя эта идея казалась безумной, он говорил как совершенно нормальный человек.

«Право оставаться одной? У тебя его нет».

Эмма стремительно схватила бутылочку с шампунем и с силой швырнула ее в Лахлана. Он легко увернулся от удара – и бутылка вылетела в комнату. Звук бьющегося стекла доставил ей странное удовольствие. Почему она его провоцирует?

«Потому что это приятно».

Он удивленно выгнул брови:

– У тебя могут открыться раны!

Эмма вслепую потянулась за кондиционером.

– Не дождешься.

Когда Эмма схватила вторую бутылочку, Лахлан быстро кивнул:

– Хорошо.

Закрывая за собой дверь, он подумал о том, что ему нелегко будет привыкнуть к тому, что он не может делать у себя дома все, что ему вздумается.

Увидев разбитое бесценное зеркало, он вспомнил, что эта вещь была в Кайнвейне много веков – возможно, оно вообще было самым древним из существующих на земле. Он пожал плечами. Хорошо, что к Эмме начинают возвращаться силы.

Пятнадцать минут он беспокойно расхаживал по коридору. Прислушиваясь на тот маловероятный случай, если она его позовет, он пытался придумать, как уговорить ее снова попить крови. Если она придает Эмме силы, то ей нужно пить как можно чаще. И он позаботится о том, чтобы она это делала.

Она злится, хочет вернуться к близким – и ему понятно ее желание. Однако он никак не мог отправить ее домой.

Когда Лахлан вернулся в их комнату, Эмма уже успела принять душ и оделась.

– Куда ты собралась? – резко спросил он. – Тебе надо лежать в постели!

– Хочу выйти. Ты сказал мне, что это не опасно.

– Конечно, и я тебя провожу…

– Весь смысл в том, чтобы оказаться подальше от тебя. Пусть ты и сможешь задержать меня здесь еще на четыре ночи, но это не значит, что я обязана проводить их с тобой.

Он взял ее за локоть.

– Тогда ты сначала попьешь.

Она обожгла его возмущенным взглядом.

– Отпусти меня.

– Ты будешь пить, Эмма! – заорал он.

– Отстань, Лахлан! – закричала она в ответ, вырывая руку.

Когда он снова поймал ее, она попыталась ударить его. Но Лахлан перехватил ее руку.

Угрожающе зарычав, он завел руку ей за голову и прижал Эмму к стене.

– Я ведь говорил тебе, чтобы ты меня не била. Знай, что когда ты в следующий раз попытаешься это сделать, я отвечу.

Она не опустила голову, хоть и надеялась, что он не отведет взгляда.

– Ты можешь одним ударом меня убить. Его голос стал хриплым.

– Я никогда не стану тебя бить. – Подавшись еще ближе, он прикоснулся губами к ее губам. – Каждый раз я буду по праву получать твой поцелуй.

Эмма почувствовала, как ее соски начали твердеть, и разозлилась на то, что не может управлять своим телом. Похоже, у Лахлана было над ней больше власти, чем у нее самой. Несмотря на все смятение и панику последних ночей, одного легкого прикосновения его губ было достаточно, чтобы разбудить в ней влечение. И это притом, что она безумно боялась того, что прячется в нем. А что, если он обернется в тот момент, когда они будут близки? Эта мысль помогла ей отстраниться.

– Я знаю, что ты хочешь получить не только поцелуй. Разве ты не ради этого заставляешь меня задержаться до полнолуния? Чтобы ты мог со мной переспать?

Он ведь уже предупреждал ее об этом.

– Я не стану отрицать, что хочу тебя.

– А что, если я скажу, что тогда нам надо поскорее с этим покончить? Сегодня же? Чтобы я смогла уехать уже завтра.

Она почувствовала, как он взвешивает ее слова и пытается найти нужный ответ.

– Ты переспишь со мной, чтобы уехать на несколько дней раньше? – Он говорил так, будто это его больно задело. – Заплатишь за свободу своим телом?

– Почему бы и нет? – спросила она, понизив голос почти до шипения.

Лахлан отвел взгляд – и Эмме показалось, что он содрогнулся. Прихрамывая, он отошел к камину и, опустив голову, стал смотреть в огонь. Эмма никогда не видела, чтобы кто-то смотрел на пламя так, как это делал он. Большинство людей позволяло пляске языков огня успокаивать и убаюкивать себя – Лахлан этого не делал. Его настороженный взгляд быстро скользил и перемещался, словно внутри шел какой-то спектакль.

– Знай, что я сожалею о том, как вел себя с тобой раньше, – но я тебя не отпущу домой. Сейчас ты можешь свободно ходить по территории – и тебя будут охранять.

Свободно ходить по территории. Там было темно – и ее это должно было бы пугать, но с той секунды, как она ощутила запах морской воды, ее тянуло пойти осмотреться. И вообще – разве она не должна чувствовать себя здесь как дома? Не оборачиваясь, она прошла на балкон, шагнула к перилам – и прыгнула в ночь.

Последнее, что она услышала, был его хриплый шепот:

– И я знаю, что ты вернешься ко мне до рассвета.