"Энтони Борджесс. Вожделеющее семя " - читать интересную книгу автораслабой и беззащитной.
- Сегодня был такой ужасный день, - прошептала она. - Я чувствую себя такой несчастной, такой одинокой... - Дорогая моя! Я грубое животное. - Дерек снова обнял ее. - Я очень виноват. Я думаю только о себе. Довольная Беатриса-Джоанна продолжала всхлипывать. Дерек целовал ее щеки, шею, брови, погружал свои губы в ее золотистые волосы. Она пахла мылом, он - всеми благовониями Аравии. Обнявшись, неловко ступая, словно в каком-то не имеющим ритма танце, они прошли в спальню. Прикосновение к кнопке выключателя - и кровать, описав дугу, наподобие той, которую изобразил мелом Тристрам, говоря о Пелфазе, опустилась на пол. Дерек быстро разделся, обнажив сухощавое тело, покрытое буграми и лентами мышц. Потухший глаз телевизионного экрана мог наблюдать сверху сплетение тел (мужского, красновато-коричневого, цвета хлебной корочки, и женского - перламутрового, слегка оттененного голубым и карминовым цветами), вступление к акту, который был одновременно и прелюбодеянием, и кровосмешением. - Ты не забыла?.. - свистящим шепотом спросил Дерек. Сейчас уже больше не могло быть равнодушного наблюдателя, способного вспомнить о миссис Шенди и ухмыльнуться при этом. - Нет, нет! Она приняла таблетки, все было в порядке. И только тогда, когда было уже поздно, она вспомнила, что таблетки были болеутоляющими, а не противозачаточными. Привычка иногда подводит. Но теперь уже ничего не поделаешь, да и все равно. - Продолжайте работать над этой темой, - проговорил Тристрам, непривычно хмурясь. - Почитайте дальше сами. Седьмой четвертый класс широко открыл глаза и рты. - Я иду домой, - объявил Тристрам. - На сегодня с меня достаточно. Завтра будет контрольная, материал в ваших учебниках, со страницы двести шестьдесят семь по страницу двести семьдесят четыре включительно. Тема - "Хронический страх ядерной войны и пришествие Вечного Мира". Данлоп! - резко оборвал себя Тристрам, - Данлоп! Лицо у мальчика было словно резиновое, но в эпоху тотальной национализации его фамилия ничего не говорила окружающим. - Ковыряться в носу - очень некрасивая привычка, Данлоп, - укоризненно проговорил Тристрам. Класс захихикал. - Продолжайте изучать эту тему, - повторил Тристрам у двери, - и желаю вам хорошо провести день. Вернее, уже вечер, - поправился он, глядя на розовеющее небо над морем. Как ни странно, но английский язык не выработал словесной формулы прощания, подходящей для этого времени дня. Что-то вроде Интерфазы. День пелагианский, ночь августинская... Тристрам решительно вышел из класса, прошагал по коридору к лифту, быстро спустился вниз и покинул огромное здание школы. Никто не препятствовал его уходу. Учителя никогда не покидали классов до звонка, следовательно, Тристрам, некоим мистическим образом, еще находился на работе. |
|
|