"Хорхе Луис Борхес. Коллекция (Сборник рассказов - 41)" - читать интересную книгу автора

дырявили склон горы и долину. На песке виднелись неглубокие
колодцы; из этих жалких дыр и ниш выныривали нагие люди с серой
кожей и неопрятными бородами. Мне показалось, я узнал их: они
принадлежали к дикому и жестокому племени троглодитов,
совершавших опустошительные набеги на побережье Арабского
залива и пещерные жилища эфиопов; я бы не удивился, узнав, что
они не умеют говорить и питаются змеями.
Жажда так терзала меня, что я осмелел. Я прикинул:
песчаный берег был футах в тридцати от меня, и я со связанными
за спиною руками, зажмурившись, бросился вниз по склону.
Погрузил окровавленное лицо в мутную воду. И пил, как пьют на
водопое дикие звери. Прежде чем снова забыться в бреду и
затеряться в сновидениях, я почему-то стал повторять
по-гречески: "Богатые жители Зелы, пьющие воды Эзепа..."
Не знаю, сколько ночей и дней прокатились надо мной. Не в
силах вернуться в пещеру, несчастный и нагой, лежал я на
неведомом песчаном берегу, не противясь тому, что луна и солнце
безжалостно играли моей судьбой. А троглодиты, в своей дикости
наивные как дети, не помогали мне ни выжить, ни умереть.
Напрасно молил я их умертвить меня. В один прекрасный день об
острый край скалы я разорвал путы. А на другой день поднялся и
смог выклянчить или украсть -- это я-то, Марк Фламиний Руф,
военный трибун римского легиона, -- свой первый кусок мерзкого
змеиного мяса.
Страстное желание увидеть Бессмертных, прикоснуться к
камням Города сверхчеловеков, почти лишило меня сна. И будто
проникнув в мои намерения, дикари тоже не спали: сперва я
заметил, что они следят за мной; потом увидел, что они
заразились моим беспокойством, как бывает с собаками. Уйти из
дикарского поселения я решил в самый оживленный час, перед
закатом, когда все вылезали из нор и щелей и невидящими глазами
смотрели на заходящее солнце. Я стал молиться во весь голос --
не столько в надежде на 6ожествеиную милость, сколько
рассчитывая напугать людское стадо громкой речью. Потом перешел
ручей, перегороженный наносами, и направился к Городу. Двое или
трое мужчин, таясь, последовали за мной. Они (как и все
остальное племя) были низкорослы и внушали не страх, но
отвращение. Мне пришлось обойти несколько неправильной формы
котлованов, которые я принял за каменоломни; ослепленный
огромностью Города, я посчитал, что он находится ближе, чем
оказалось. Около полуночи я ступил на черную тень его стен,
взрезавшую желтый песок причудливыми и восхитительными
остриями. И остановился в священном ужасе. Явившийся мне город
и сама пустыня так были чужды человеку, что я даже обрадовался,
заметив дикаря, все еще следовавшего за мной. Я закрыл глаза и,
не засыпая, стал ждать, когда займется день.
Я уже говорил, что город стоял на огромной каменной скале.
И ее крутые склоны были так же неприступны, как и стены города.
Я валился с ног от усталости, но не мог найти в черной скале
выступов, а в гладких стенах, похоже, не было ни одной двери.