"Трофим Борисов. Морской старик " - читать интересную книгу автора

и не слышал, как мясо проскочило через горло. Тогда он взял еще и еще...
Маня ласково смотрела на него и думала: "Теперь жив будет, теперь жив
будет..."
- Хорошенько ешь. Наешься - работать весело будет. Урасу скоро сделаем
и огонь будем добывать.
- А как будем огонь добывать?
- О, это очень трудно, очень трудно!

* * *

Конусообразный, с открытым верхом шалаш построили только к вечеру.
Внутри его, как раз в центре, помещался очаг. Из лесу принесли сухих
ольховых веток.
После постройки шалаша дети натаскали целую кучу веток с зеленой хвоей
кедрового стланца. Это для сигнального костра.
Торжественная минута настала. Маня распарывала кожаный сверток. У ее
ног на очаге лежала кучка бересты и несколько тонких стружек букетиками.
Стружки девочка готовила из сухих палочек, при этом не отрезала их наотмашь,
а только после каждого надреза поворачивала кругом палочку до тех пор, пока
не перерезала ее. Эти стружки имели очень тонкие, как бумага, кончики и
более толстое, прикрепленное к стержню основание. Загорались они скоро, но
прогорали не сразу.
Митя напряжено смотрел, как вспарывала шов его подруга.
- Что там у тебя, Маня?
- Там живой огонь! - торжественно воскликнула девочка.
Мальчик был полон томительного ожидания. Вот под кожей блеснула
береста, а затем в руках у Мани оказался всего-навсего камешек и кусочек
какой-то грязной ваты.
- Ну и огонь! - разочарованно протянул Митя. - Где же твой живой огонь?
- Подожди! Не бормочи! - нервно окрикнула его девочка. - Ты всегда
торопишься.
Она тщательно ощупала трут.
- Сухой, сухой... - шептали ее губы.
Митя увидел, как Маня зажала в левой руке камешек, а под ним часть
трута и, прикрыв лезвие ножа берестой, начала обухом усиленно колотить по
камешку. Посыпались искорки. Сначала одна, две, а потом много-много, целый
поток.
- Да, да, Маня, огонь, живой, живой огонь! - твердил Митя, а сам
трепетал. От нервной дрожи у него не попадал зуб на зуб.
Запахло гарью. Из трута потянулась легкая струйка дыма. Маня положила
его на тоненький листик бересты, которую свернула трубочкой, но так, чтобы
трут видно было на одном ее конце.
Маня легонько дула на трут, а он тлел все больше и больше. Наконец
вспыхнул огонек. Его золотистый язычок охватил бересту. Она затрещала,
задымилась...
- Вот он, огонь! - закричал Митя.
- Тише! Спугнешь, огонь спугнешь! Разве можно кричать? Он только
родился, он совсем маленький, а ты кричишь. Нехороший ты мальчишка! Никогда
больше с тобой не поеду.
Митя сконфузился, а девочка взяла еще бересты, подожгла ее и поднесла к