"Игорь Борисенко, Денис Лапицкий. Вариант 'Ангола' " - читать интересную книгу автора

- Не судьба, - повторил он.
Мы зашагали к самолету.
Из открытой дверцы высунулся круглолицый пилот в шлеме с поднятыми на
лоб очками-консервами.
- Кто такие?
- Александр Вершинин, - я протянул летчику документы. - Мне сказали...
- Правильно сказали, - перебил меня летчик, возвращая мне бумаги. -
Днем будете в Казани.
Интересно, в его голосе действительно слышалось чуть заметное презрение
к гражданскому - или мне показалось? Зато разглядывает меня очень уж
внимательно. Наверное, думает, что я чертовски важная птица, раз меня,
гражданского, военным самолетом везут. Ну, пусть думает...
- За маму не переживайте, - сказал Круминьш. - Чем можем, поможем.
Заработок за вами сохраняется - если хотите, будем деньги ей выдавать. Это
можно устроить.
- Было бы замечательно. Спасибо, Ивар Казимирович.
- Да не за что, Саша. Работайте спокойно. И вот, возьмите, - он
протянул мне запечатанный сургучом конверт из грубой бумаги. В левом верхнем
углу конверта была чуть размытая красная печать. - Тут документы, и все о
вашем маршруте. Не потеряйте.
Я сунул конверт за пазуху.
- Пора, - хмуро напомнил пилот. - Иначе из графика выбьемся, а за это
по головке не погладят.
- До свидания, Ивар Казимирович.
- До свидания, Саша. Удачи вам.
По хлипкой металлической лесенке я влез в самолет, и пилот захлопнул
дверцу. Весь салон был заполнен плотно уложенными коробками и ящиками,
обтянутыми грубой тканью. Ни маркировки, ни каких-либо надписей на ящиках не
было.
- Садитесь здесь, - указал пилот на откидное сиденье. - Неудобно,
конечно, но выбирать не из чего. Ваши мешки поставьте рядом, больше их все
равно девать некуда. Летать приходилось?
- Нет, - покачал я головой.
Пилот вздохнул.
- Тогда держитесь покрепче, - посоветовал он, и, протискиваясь мимо
ящиков, ушел в кабину.
Оттуда послышались приглушенные голоса, какие-то щелчки и стук. Потом
чихнули моторы - раз, другой, послышался скрежет проворачиваемых винтов.
Самолет мелко завибрировал.
Изогнувшись, я выглянул в окошко.
Круминьш все еще стоял неподалеку. Заметив мое лицо за плексигласом
иллюминатора, он помахал мне рукой. В этот момент моторы извергли облачка
синеватого дыма, взревели, и струей воздуха с Круминьша сорвало фуражку,
которая, подпрыгивая, покатилась по полю. А он все махал и махал.
Самолет развернулся, двигатели заревели громче, тяжелая машина начала
разгоняться, покачиваясь... А потом все вдруг провалилось куда-то вниз, и я
почувствовал, что мы уже летим.

Владимир ВЕЙХШТЕЙН,
Томск, 13 сентября 1942 года.