"Георг Борн. Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы (Том 1) (fb2) " - читать интересную книгу автора (Борн Георг)

XIII. КТО ПОБЕДИТ?

Ришелье не подозревал, что над его головой нависла грозная туча, и менее всего ожидал опасности со стороны королевы. Он был вполне уверен, что Анна Австрийская чувствительно поражена первой стрелой его мести, а сегодняшняя неприятность была только началом, за которым должен был последовать целый ряд неприязненных действий. Если Ришелье ненавидел, он успокаивался только после уничтожения жертвы.

Сегодняшний ночной визит короля был лишь прелюдией к новым оскорблениям и враждебным действиям кардинала против Анны Австрийской. Он хотел, чтобы эта надменная королева, осмелившаяся пренебречь его любовью, постоянно чувствовала тяготеющую над ней его руку и горько раскаялась в том, что отвергла могущественного советника короля Людовика!

Поздно вечером, встав из-за своего письменного стола, Ришелье наслаждался мыслью, что королева в эту минуту, быть может, ломает руки от отчаянья и заливается слезами в своей комнате. Он надеялся, что король пришел вовремя, что письмо Бекингэма попало в его руки. При этой мысли язвительная улыбка появилась на обычно неподвижном лице кардинала. Он, могущественный властелин Франции, торжествовал поберу.

Он считал, что у него еще есть средство сделать королеве неприятность. У него был кинжал герцога Бекингэма, который принес ему Жюль Гри. Он тут же вспомнил, что этот человек все еще томится в тюрьме. Ришелье совсем забыл о нем, и только теперь ему пришло на память, что он намеревался этого довольно-таки неглупого малого взять к себе на службу. Он решил повидать его на следующий день, щедро заплатить ему за время, проведенное в тюрьме, и таким образом поставить его в полную зависимость. Приняв решение, кардинал отправился спать.

Возвратясь на свой пост, виконт д'Альби понял, что ему удалось не только помочь королеве выйти из затруднительного положения, но и угадать самые тайные ее мысли и намерения. Когда он сообщил Анне Австрийской о пропаже кинжала, она обещала ему свое содействие через короля. Но дело было затруднено тем, что местопребывание украденного оружия было пока неизвестно. Но неожиданно Этьен встретил Жюля Гри — в ту самую минуту, когда два швейцарца в благодарность за оказанную кому-то услугу, тащили его в тюрьму. Жюль Гри был до того взбешен этим вероломным поступком Ришелье, что, узнав мушкетера, закричал ему, что кинжал у кардинала и чтоб он взял его у него, так как он, Жюль Гри, не может оставить его у себя, но и не хочет, чтоб он достался неблагодарному кардиналу!

Когда д'Альби сообщил королеве эту интересную новость, она очень обрадовалась и объявила, что оставит кинжал на сохранение у кардинала до удобного случая наказать его за его же хитрость! Этот удобный случай теперь представился. Д'Альби понял тайную мысль королевы.

Заняв снова свой пост в галерее после удачно закончившегося допроса, он в душе смеялся, представляя себе досаду кардинала. Почти вслед за ним поспешно прошел и король в занимаемую им часть дворца.

Рано утром пришла смена, и Этьен немедленно отправился к курьеру герцога Бекингэма. Этот молодой англичанин, ловкий джентльмен, служивший при английском посольстве в Париже, пользовался особенным расположением Бекингэма. Он доверял молодому барону Гранвилю самые тайные свои поручения.

Барон Гранвиль, остановившийся в отеле английского посольства, был весьма удивлен столь ранним визитом д'Альби, ибо находился еще в постели.

— Это вы, виконт! — приветливо воскликнул он, увидев молодого мушкетера, к которому был искренне расположен. — Откуда так рано? Неужели вы уже выспались?

— И да, и нет, как хотите! Я не устал, но еще и не спал.

— В таком случае, клянусь честью, у вас железная натура. Но скажите, виконт, что вас привело ко мне? По вашему лицу я вижу, что случилось что-то очень для вас приятное.

— Як вам с просьбой, барон.

— Слушаю вас, и готов выполнить ее.

— Вы должны пойти со мной к королю.

— Гром и молния! Такой просьбы я никак не ожидал от вас! Что же случилось? Это необходимо?

— Король желает этого!

— Как! Король Людовик знает о моем пребывании в Париже?

— Он знает еще больше, барон.

— И то, что я послан герцогом?

— Знает и это!

— Вы пугаете меня, виконт!

— Почему это? — спокойно спросил д'Альби.

— А что если королю известно также о возложенном на меня поручении? Говорите все, виконт. Случилось что-нибудь? Меня ждут неприятности?

— Вовсе нет! Король желает, чтоб я через несколько часов привел вас к нему в кабинет.

— Правду, виконт, говорите правду! Король знает что-нибудь о письме…

— Избави Бог! — перебил д'Альби озабоченного англичанина. — Король полагает, что вы присланы герцогом за кинжалом.

— Вы шутите, виконт!

— И не думаю. Я ведь вам говорил, что получил в подарок от вашего герцога дорогой кинжал, украшенный бриллиантами.

— Я знаю его. Это действительно ценное оружие.

— Этот кинжал на обратном пути в Париж был у меня похищен мошенниками,. действовавшими по приказанию герцога д'Эпернона и, вероятно, кардинала! Первый из этих мошенников был наказан мной в Лондоне, второй — здесь в Париже, и только третий ушел от меня. Но у этого-то и был кинжал! Он надеялся получить за него у кардинала хорошую плату. Но вышло иначе: кардинал отнял у него кинжал, а его велел засадить в тюрьму.

— Но что общего имеет вся эта история со мной?

— Это вы сейчас узнаете, барон! Кинжал до сих пор находится у Ришелье. Но так как ваше прибытие не осталось секретом для короля, то, желая придать делу другой оборот, а заодно и отомстить кардиналу, я объявил королю, что вы приехали в Париж с поручением взять у меня кинжал, который герцог якобы дал мне, чтоб я отдал его здесь в починку.

— Превосходно! Таким образом вы избавили меня от крайне неловкого положения, виконт. Благодарю вас!

— А вместе с тем я нанесу кардиналу чувствительный удар, — добавил д'Альби.

— Кардиналу Ришелье? Клянусь честью, если вам это удастся, мой герцог от души порадуется! Но как вы хотите это устроить, виконт? Ришелье, между нами говоря, едва ли не самое могущественное лицо во Франции. Берегитесь!

— Король очень недоволен, что дорогой кинжал вашего герцога пропал.

— И он хочет помочь вам отыскать его?

— Не мне, барон, ради Бога, забудьте это! Вам он хочет помочь отыскать кинжал, чтобы в Лондоне не говорили, будто по вине мушкетера пропала дорогая вещь.

— Теперь я все понимаю! Это великолепно! — засмеялся курьер Бекингэма.

— Король хочет сам расследовать дело, для этой цели я должен привести вас к нему. Теперь вы предупреждены, барон!

— Раз так, мы можем идти. Чем скорее и неожиданнее мы будем действовать, тем вернее успех! А вы наверняка знаете, что кинжал еще у него в руках?

— Я надеюсь… Во всяком случае, он должен будет признать, что он у него был.

— Но кинжал, насколько я знаю, был отличной работы и не нуждался в починке!

— Вы ошибаетесь, барон! Посмотрите! — воскликнул Этьен, торжественно держа в поднятой руке великолепный смарагд. — Этот камень по моей неосторожности вывалился в дороге. Тогда это меня очень огорчило, а теперь я вижу, что это просто удача.

— Поспешим же, виконт, — воскликнул молодой англичанин. — С нетерпением желаю быть свидетелем поражения кардинала!

— Думаю, нам предстоит это удовольствие, — отвечал д'Альби, спеша с бароном к Лувру. — Но этот человек обладает таким неимоверным присутствием духа и так хитер, что до последней минуты будет пытаться удержать за собой победу. Я хорошо его знаю!

Молодые люди прибыли во дворец, и д'Альби, не желая быть замеченным кардиналом, проводил англичанина окольными путями к покоям короля.

Войдя в передние залы, они нашли их совершенно пустыми, ибо было еще слишком рано. Но дежурный адъютант получил накануне распоряжение проводить мушкетера и курьера герцога Бекингэма к королю сразу же по их приходу.

— Вы подтверждаете ваше вчерашнее показание? — спросил Людовик мушкетера, холодно, но довольно вежливо отвечая на почтительный поклон англичанина.

— Я подтверждаю, сир, что все сказанное мной ранее оправдывается на деле!

— Вы отвезете вашему герцогу кинжал, с которым здесь вышла странная история, — обратился король к курьеру. — Я сам вручу вам это оружие, и желаю только, чтобы вы умолчали у случившемся здесь.

— Приказание вашего величества будет исполнено,

— Одно обстоятельство только может помешать на , ваше величество, — осмелился заметить д'Альби, — кинжал, к сожалению, не починен.

— В чем состоит починка?

— Из оправы выпал замечательной величины смарагд, который потерян. Я должен был отдать шпагу одному из знаменитейших здешних ювелиров, чтобы он вставил в его рукоятку точно такой же камень.

— Идите за мной, — коротко приказал король.

Он велел не докладывать кардиналу о своем визите, желая явиться неожиданно. Пасмурное лицо Людовика недвусмысленно говорило о дурном расположении духа. Д'Альби был в понятной тревоге. Вскоре должно было решиться: кто из двоих — королева или кардинал — останется победителем. Виконт действовал в пользу королевы и решил употребить все силы, чтобы воспользоваться своим выгодным положением. Он знал, что, проиграв, Ришелье возненавидит его, а ненависть могущественного кардинала не та вещь, с которой можно шутить.

У комнат кардинала его свита и слуги с удивлением смотрели на короля, проходившего мимо них с двумя сопровождающими и без доклада вошедшего в покои Ришелье.

Кардинал занимался делами, сидя за заваленным бумагами и картами письменным столом, когда король, оставив д'Альби и курьера в соседней комнате, внезапно вошел к нему.

Ришелье проворно встал, почтительно приветствуя короля, хотя взгляд его выражал величайшее изумление. Однако он не ожидал ничего дурного для себя и даже не предполагал, что король явился к нему с результатами ночного посещения королевы.

— Вы удивляетесь, ваша эминенция, что я так рано пришел к вам? Но дело мое не терпит отлагательства!

— Как первый слуга вашего величества, я считаю за особенную честь и удовольствие во всякое время исполнять ваши приказания, — заверил с низким поклоном хитрый кардинал. — Подтвердились ли мои верноподданнические донесения, сир?

— Я нашел, что был несправедлив к королеве.

— Как? Так вы сердитесь на меня, ваше величество? Моим намерением было лишь обратить ваше внимание на письмо, которое…

— Я справлялся о нем, — поспешно перебил король кардинала, заметившего теперь, что Людовик был не в духе и что ему, по-видимому, расставили западню. — Письмо, о котором вы говорили, вовсе не так важно, как вы полагали. Оно из Мадрида, и в нем есть вещи, о которых я выразил свое мнение, но это далеко не то, что я ожидал, судя по вашим словам.

— Это непостижимо, сир!.. Кстати, лондонский курьер до сих пор в Париже! Его бы можно было расспросить!

— Что уже и сделано, ваша эминенция.

Ришелье испугался, он понял, что ему что-то угрожает, что его перехитрили! Но он быстро совладал со своим страхом, и к нему вернулись уверенность и присутствие духа.

— Мне крайне любопытно знать, ваше величество, с каким поручением приехал курьер?

— В самом деле, ваша эминенция? Мне кажется, это поручение отчасти касается вас, и не совсем для вас приятным образом.

Король пристально смотрел на кардинала.

— Такие слова, сир! Я не знаю, что я сделал, чем навлек на себя вашу немилость!

— Приступим к делу! Известно ли вам что-нибудь о замечательном кинжале, очень ценном? — спросил Людовик.

Кардиналу пришлось сделать неимоверное усилие над собой, чтобы не выказать своего испуга и гнева. Что означал вопрос короля? Каким образом обстоятельство с кинжалом могло сделаться ему известным? Неужели находящийся в заключении Жюль Гри нашел средство передать королю жалобу? Это было единственно возможное предположение, потому как, по мнению кардинала, никто не мог знать, что кинжал находится у него!

— Вы молчите, ваша эминенция? Молчание есть знак согласия, — раздраженно сказал король.

— Я думаю, сир, как лучше и вернее ответить на ваш вопрос.

— Отвечайте только на то, о чем я вас спрашиваю, и мы постепенно дойдем до цели. Итак, известно ли вам что-нибудь об одном очень драгоценном кинжале?

— Известно, сир. Мне говорили, что отправленный от нашего Двора с тайным поручением в Лондон посол получил такой кинжал в подарок за оказанные им услуги.

— От кого он получил ее?

— Говорят, сир, от герцога Бекингэма!

— Вам, быть может, также сказали, кто был этим послом и какое он имел тайное поручение?

— О последнем я не смею упоминать, сир, а тайным послом двора был, как я слышал, мушкетер.

— А не можете ли вы сказать, ваша эминенция, куда девался этот кинжал? Что говорят об этом?

— Говорят, сир, что нашлись люди, желавшие выведать тайное поручение мушкетера, что между ними произошла драка, во время которой подаренный мушкетеру кинжал, должно быть, пропал.

— Вы высказываете новые подозрения, ваша эминенция. Значит, вы остаетесь при прежней вашей уверенности?

— Я беру на себя ответственность за это, сир!

— За все, что вы сейчас говорили?

— За все, ваше величество!

— В таком случае примите ответственность и за то, что теперь случится, — сказал отрывисто король и, подойдя к двери, отворил ее.

— Войдите! — приказал он.

Ришелье был немало удивлен внезапным движением короля, но его изумление возросло еще более, когда по повелению Людовика явились мушкетер д'Альби и курьер. Он еще не мог охватить всех обстоятельств дела, но видел, что ему грозит неприятность и что следует теперь собрать всю силу и изворотливость своего ума.

— Вы курьер господина герцога Бекингэма? — спросил король, скрестив руки на груди.

— К вашим услугам, сир.

— Когда вы прибыли в Париж?

— Вчера после обеда, сир.

— С каким поручением приехали?

— Герцог Бекингэм поручил мне съездить в Париж и взять у виконта д'Альби кинжал, украшенный драгоценными камнями, который виконт обещал герцогу отдать в Париже хорошему мастеру в починку.

Глаза Ришелье при этом неприятно сверкнули. Он почувствовал заговор. Но очень быстро на бледном его лице появилась саркастическая улыбка, всегда означавшая уверенность в превосходстве своих сил.

— Позвольте задать вам вопрос, милорд, — обратился он к курьеру. — Это было единственное ваше поручение?

Король отвел взгляд от Ришелье и вопросительно устремил его на молодого англичанина.

— Единственное, ваша эминенция. Герцог очень дорожит этим кинжалом.

— И вы знали, что кинжал был отдан мушкетеру? — спросил кардинал.

— Да, я знал это, ваша эминенция.

— Тогда скажите мне, отчего по приезде вы прежде всего обратились к герцогине де Шеврез?

Глаза Ришелье буквально впились в лицо курьера. Он сделал свой первый ход.

— К герцогине де Шеврез? — мрачно повторил король. — Это странно.

— Это обстоятельство очень легко объяснить, сир, — ответил курьер. — Я не знал адреса виконта д'Альби и узнал его от герцогини.

— А что вам ответил мушкетер, когда вы потребовали у него кинжал? — спросил король, между тем как Ришелье с досады кусал себе губы.

— Виконт объявил мне, что, к сожалению, не может отдать мне кинжал, потому что он у него украден, но что постарается сегодня же получить его обратно!

— Теперь я должен сообщить вам, ваша эминенция, что мушкетер утверждает, будто бы похищенный у него кинжал находится в ваших руках. Скажите, правда ли это?

— У меня с некоторого времени действительно находится на сохранении кинжал, сир, — ответил Ришелье, едва сдерживая гнев, — который взят мной у человека очень сомнительной репутации. Но кому он принадлежит…

— Прошу вас показать кинжал, — нетерпеливо перебил его король.

Ришелье подошел к шкафу и отпер его,

— Сомневаюсь, сир, чтоб это был тот самый кинжал, о котором идет речь, ибо, во-первых, он не требует починки, во-вторых, он попал в руки вышеупомянутого человека не в Париже, где, по словам мушкетера, он получил его от герцога, а на дороге из Лондона.

— Можете ли вы указать на какую-нибудь примету, по которой можно убедиться, что это именно тот кинжал, виконт? — спросил король.

— Из его рукоятки потерян один из больших камней, сир, который и было мне поручено вставить, — ответил д'Альби.

— К тому же на кинжале имеется герб герцога Бекингэма, — прибавил курьер.

— Взгляните, ваша эминенция, — сказал король, обращаясь к Ришелье и указывая на едва приметное место, где недоставало камня, — отсюда выпал большой камень, а вот и герб герцога! Что вы скажете на это?

Кардинал все еще не хотел признавать себя побежденным в деле, могущем иметь для него самые дурные последствия и решительно изменить его отношения с королем. Он хотел воспользоваться последним средством, чтобы поразить своего противника. Он знал, что средство это опасное, но надеялся на свою счастливую звезду.

— Я не рассматривал ни кинжала, ни герба, сир, — ответил он. — Я спрятал его как можно дальше, чтобы не казаться вечным спорщиком и человеком беспокойного характера. Но теперь, когда меня принуждают говорить, я все скажу вам, ваше величество!

— Я рад, что мы нашли кинжал, за которым вы приехали в Париж, — обратился король к курьеру.

— Вы улыбаетесь, ваша эминенция? — продолжал он, взглянув на кардинала. — Мне кажется, лицо ваше выражает недоверие и насмешку?

— Прошу прощения, сир, но я настаиваю, что господин курьер приехал в Париж не за кинжалом, — заявил Ришелье.

— Вы должны будете представить доказательства вашей настойчивости.

— Готов, ваше величество! К счастью, я могу доказать, что герцог Бекингэм подарил этот кинжал мушкетеру за оказанную ему важную услугу в Лондоне! И уж очень невероятно предположение, что герцог вдруг пожалел о сделанном подарке и потребовал его назад.

— Доказательства, ваша эминенция! Представьте сейчас же доказательства! Но при одном условии: мне уже надоели все эти интриги и споры! Если вам не удастся в скором времени представить мне доказательства, я не вижу причины верить вашим словам более, чем словам ваших противников! Поэтому поторопитесь! Мне всего важнее то, что мы нашли кинжал и не навлекли на себя в Лондоне худой славы.

Ришелье внутренне содрогнулся. Он почувствовал всю тяжесть этих слов, направленных прямо против него. Тем более, что они были сказаны в присутствии мушкетера и поверенного герцога Бекингэма! Такое унижение было жестоким испытанием для самолюбивого и гордого кардинала, никогда не представляющего себе даже возможности подобной сцены, которая, сверх того, на долгое время отдаляла его от намеченной цели. Но более всего он досадовал на себя за то, что так неумело рассчитал и не смог осуществить свой план. Кинжал, с помощью которого он надеялся нанести удар королеве, сделался оружием, пущенным против него самого. Эта ошибка бесила его, но он все еще надеялся победить.

Ришелье позвонил и распорядился, чтобы к нему немедленно был доставлен Жюль Гри. Тот, кого он так долго держал в заточении, сделался для него вдруг необходимым человеком. От его показаний зависело все! Поэтому Ришелье радовался, что засадил его тогда в тюрьму, а теперь имеет возможность немедленно представить королю необходимое доказательство.

Все находившиеся в комнате с нетерпением ожидали решительной минуты. Кто победит? Наконец дверь отворилась, и солдат швейцарской гвардии ввел в комнату сына Пьера Гри.

Жюль Гри за время своего заточения накопил в своем сердце столько злости против кардинала, что у него было только одно желание — излить ее на обидчика. Увидев перед собой короля с роскошным кинжалом в руке, а позади него мушкетера, он мгновенно составил свой план.

— Как твое имя? — спросил король.

— Жюль Гри, сир.

— Знаком ли тебе этот кинжал?

— Кажется, отчасти знаком, сир.

— Смею ли я просить, ваше величество, позволения представить доказательства, о которых я имел честь говорить? — поспешно вмешался Ришелье.

— Конечно, вы даже обязаны это сделать, ваша эминенция!

Кардинал обратился к Жюлю Гри:

— Я приказываю тебе говорить всю правду о происшествии с кинжалом, — начал он. — Рассказывай, как было дело. Знаешь ли ты этого мушкетера?

— Не могу припомнить! У всех мушкетеров один мундир, и все они кажутся на одно лицо, их трудно различить! — небрежно и видимо неохотно ответил Жюль Гри.

— Где ты похитил кинжал у этого мушкетера? — спросил опять Ришелье.

Сын Пьера Гри бросил вопросительный взгляд сперва на Этьена, затем на короля.

— Я не помню места. Вообще о похищении с намерением поживиться дорогой вещью тут не может быть и речи, — прибавил он с бесстыдной дерзостью. — Будьте милосердны, ваше величество, господин кардинал держит меня в заточении. По его приказанию меня засадили в тюрьму, а я вовсе не виноват.

— Не виноват, — повторил сердито король. — Если ты украл кинжал, то, следовательно, ты вор.

— Избави Бог, сир! Разве можно назвать вором того, кто не оставляет у себя похищенной вещи, а передает ее высшей власти? Я действительно взял кинжал у лежавшего на улице раненого мушкетера, но не для того, чтобы воспользоваться или обогатиться им, а чтобы передать, ибо вещь очень ценная, в руки его эминенции. Как же отплатил мне господин кардинал за мою честность? Обещал мне награду, а вместо этого приказал засадить меня в тюрьму! Разве это не возмутительно, сир?

— Негодяй! — воскликнул Ришелье, будучи не в силах более сдерживать свой гнев. — Разве ты не был в Лондоне?

— Конечно был. И не раз, но что же из этого?

— Не говорил ли ты, что преследовал этого мушкетера из Лондона сюда, что твой брат погиб от его руки, а мушкетер получил кинжал в подарок от герцога Бекингэма?

— Вы одновременно предложили мне столько вопросов, ваша эминенция, что я не успеваю отвечать на них, — сказал Жюль Гри, скаля зубы. Он заметил, что Этьен втихомолку посмеивался, а Ришелье досадовал и злился. — Мало ли что иногда говорится на ветер! Язык-то без костей, мелет, что ему вздумается! Главное дело в том, что я не оставил кинжал у себя, а передал его вашей эминенции. Это обстоятельство избавляет меня от всякой ответственности и вины!

— Мушкетер д'Альби, — спросил король, — признаете ли вы в этом человеке похитителя вашего кинжала?

— Признаю, сир, но вместе с тем осмеливаюсь просить для него милости вашего величества, так как он, видимо, сделал это без намерения украсть оружие!

— И я присоединяю свою просьбу к просьбе виконта, — сказал курьер.

— Это я решу потом, — сказал король. — Теперь же пусть отведут этого человека обратно в тюрьму.

Ришелье, бледный как полотно, был вне себя от негодования за вынесенное унижение.

— Ваша эминенция, — сказал король, когда швейцарец увел Жюля Гри, — дело, как видите, не совсем разъяснилось, между тем курьер ждет получения кинжала. Вы немедленно отошлете его вашему ювелиру и за свой счет прикажете вставить выпавший смарагд, — такова моя воля! Когда кинжал будет готов, передайте его курьеру. Я ничего больше не хочу слышать об этом деле, — перебил Людовик кардинала, хотевшего сказать что-то в свое оправдание. — Исполните то, что я сказал!

Он холодно поклонился кардиналу и в сопровождении д'Альби и курьера покинул комнату.

— Она победила! — прошипел Ришелье. — Но придет и мой черед! Я отомщу!