"Эдуард Борнхеэ. Борьба Виллу " - читать интересную книгу автора

правда, истребили почти всех чужеземцев в Эстонии и на Сааремаа, взяли
несколько укрепленных замков и начали крупными силами окружать Таллин и
епископский замок в Хаапсалу. Но тут немногие случайно уцелевшие владельцы
мыз и датский правитель обратились за помощью к ливонскому ландмейстеру.
Тогдашний ландмейстер Бурхард фон Дрейлебен был готов им помочь. Он
опасался, что в орденских землях возникнет такое же восстание, если
крестьяне Эстонии действительно освободятся от чужеземного ига.
Ландмейстер с многочисленным войском поспешно направился к Таллину и в
кровавом бою разбил эстонцев, прежде чем запоздавшие шведы из Финляндии и
русские из Пскова подоспели к ним на помощь; эстонцы, около десяти тысяч
человек, почти все пали в бою, в том числе и Тазуя, душа этого восстания и
для эстонцев - последняя звезда на небесах надежды.

Но и войско орденских рыцарей настолько растаяло в этой битве (хотя
немецкие историки это и отрицают), что ландмейстер не смог сразу полностью
подавить восстание. Из Таллина он направился в Ляэнемаа; хотя он и заставил
эстонцев отступить от Хаапсалуско-го замка, те снова собирались в лесах и в
любую удобную минуту снова нападали на немцев. Сааремасцы же освободились
полностью и избрали себе "короля".
Осенью глава Тевтонского ордена гохмейстер Лу-дольф Кениг послал на
помощь ландмейстеру Ливонии сильное войско. Начальник этого войска комтур
Хинрик Дусмер получил строгий приказ немедленно истребить всех эстонцев
Харьюмаа, Ляэнемаа и Сааремаа, как врагов христианской веры. Проходя через
Ви-льяндиский край, Дусмер всячески старался устрашить
крестьян, чтобы они не восстали у него в тылу. Наиболее сильных мужчин он
взял с собой, чтобы они помогали уничтожать своих же братьев, остальных
разорил тяжкими поборами и принудительными поставками продовольствия;
малейшее проявление непокорности он карал со страшной жестокостью.
Теперь люди Вильяндимаа пожалели о том, что не послушались кузнеца
Виллу и посланцев от Тазуя. Если бы они вместе с эстонцами, находившимися
под владычеством датчан, начали сражаться в полную силу, то, как теперь им
казалось, и победа над орденскими войсками была бы возможна; даже если бы
они потерпели поражение, их жизнь была бы немногим хуже, чем сейчас. Они не
участвовали в мятеже, но их карали как мятежников. Подобная несправедливость
возбуждала гнев даже у самых смирных и терпеливых людей. Жизнь всем
опостылела, но все же лучше было умереть в честном бою, чем от голода и
пыток. Люди начали с тоской вспоминать кузнеца и с нетерпением ждали дня,
когда он снова появится среди них и своим мощным голосом призовет их, если
не к победе, то к кровавой мести и славной смерти.
И кузнец появился.
Однажды - это было уже в начале зимы - люди, проходившие мимо кузницы,
увидели, что Виллу опять стоит за наковальней и кует железо так, что искры
летят. Но если кто-нибудь заговаривал с кузнецом, то вскоре замечал, что в
нем произошла большая перемена. Он, казалось, совсем забыл, что такое смех и
шутки; о своей поездке он не говорил ни слова. Вместе с ним вернулся и
Прийду и, по-видимому, стал у кузнеца подмастерьем; в свой родной дом Прийду
даже не показывался. Целыми днями они усердно работали, вечером бродили по
деревням. Крестьяне, в свою очередь, часто навещали кузнеца и скрывались
иногда по целым часам в темном чулане, находившемся, как мы знаем, рядом с
кузницей. Порой казалось непонятным, как такой маленький, похожий на келью