"Эдуард Борнхеэ. Борьба Виллу " - читать интересную книгу автора

Но тут Виллу вдруг припомнилась позавчерашняя пощечина, все еще
горевшая болью в его душе. Он опустил голову и тихо добавил:
- Может быть, Май, я и не гожусь тебе в защитники. Я позволил другому
человеку ударить меня и не отомстил ему.

- Ты позволил себя ударить? - воскликнула Май с таким ласковым
недоверием, что Виллу сразу стало легче.

- Да, я третьего дня немного повздорил с комтуром, и он дал мне
оплеуху. Кого-нибудь другого я за такой подарок, наверное, сразу уложил бы
на месте, но от него я никак этого не ожидал и в первую минуту опешил. Потом
я, правда, пришел в себя, но подумал: "Если я сам вырвал тебя из когтей
смерти, то от моей руки ты умереть не должен". Но прощенья ему не будет,
расплата последует и, может быть, скоро.
- Дорогой Виллу, - умоляюще сказала Май,-негуби себя излишней
смелостью! Я знаю, ты не дорожишь своей жизнью, но подумай в своем гневе о
том, что есть на свете душа, для которой жизнь - это твоя жизнь, а твоя
смерть - и для нее смерть.
Не найдется на земле человека, который не выслушал бы подобную просьбу
с удовольствием. И нет ничего удивительного в том, что кузнец от души дал
обещание всегда и во всяком деле прежде всего думать о своей Май и скрепил
эту клятву совсем излишними объятиями и поцелуями. А Май на несколько минут
забыла о всех своих горестях и опасениях и снова, испив
из полной чаши счастья, обрела радость жизни и надежду.
Было уже темно, когда кузнец, Май и слуга, сопровождавший ее,
направились к усадьбе Ристи. Неподалеку от усадьбы Виллу расстался со
спутниками и свернул в сторону, в глубь леса. Здесь не было никакой
тропинки, но кузнец знал лес как свои пять пальцев. Через полчаса он достиг
поляны, одиноко белевшей среди темной чащи. Взошла луна и залила землю
волшебным бледным светом. Посреди поляны виднелись заснеженные холмы и на
них - остатки обвалившихся каменных стен. Среди развалин и между холмами
мелькали черные тени. Суеверные люди боялись этого места, так как здесь
было больше человеческих костей, чем на каком-нибудь заброшенном кладбище.
Когда кузнец вошел в развалины, черные тени обступили его. Он их всех
знал и им всем был знаком. Их изнуренные тела, впалые щеки и ввалившиеся
глаза, делали их и вблизи более похожими на тени, чем на живых людей.

- Монах здесь? - спросил кузнец.

Монаха никто не видел.
- Монах, эй, монах! - позвал кузнец.
- Я здесь! - донесся голос из-под земли.
Крестьяне испугались; даже кузнец тайком перекрестился.

В полуразрушенном сводчатом коридоре вдруг вспыхнул факел, и его
красное пламя осветило высокую фигуру монаха. Он подал знак, чтобы люди
следовали за ним. Долго шли они по подземному ходу. Местами приходилось
становиться на четвереньки и ползти по грудам камней. Наконец сводчатый
коридор привел их в высокое, просторное помещение, пол которого был усеян
человеческими костями и черепами. Воздух был теплый и затхлый; пылающий