"Петр Бородкин. Тайны Змеиной горы " - читать интересную книгу автора

холодной сырости тяжелели, никли травы, плетями обвисали ветви тальника.
Только около полудня сквозь туман дружно прорывалось солнце. Его лучи,
окрепшие, напоенные теплом, обласкивали землю. В тальниках дробно стучала
капель, по травам мягко шелестела, сползая вниз, искряная роса.
К этому времени Иван успевал привозить на лошади собранные раньше в
шахте породы. Федор подолгу колдовал над камнями, сортировал по рудным
признакам. Почти в каждом из них по зеленой окраске угадывалась медь.
Не одну сотню камней разбил Федор. Посерел и осунулся от трепетных
надежд. А жилы упорно не показывались.
- Пустое дело, - махнул рукой Соленый, - пора уходить от Змеевой горы.
Федор промолчал.
На изломах камней все чаще проглядывали желтые пятна и крапины.
Лелеснов ковырнул ножом. Вместе с рыхлой охрой посыпались мелкие хрусталики.
Невольно вспомнились слова первого учителя, умершего рудознатца Саввы
Исаева: "Где охра, кварц и горный хрусталик - там и ищи самородное золото с
серебром". И только теперь Федор нашелся ответить, задорно и загадочно:
- Может, пустое обернется богатством.
От смутной уверенности заработал с удвоенной силой. Яркое солнце не
могло скрыть густого искромета под молотком. Камни пружинили, подскакивали,
как живые. Укрощенные силой человека, скупо распадались на куски.
И вдруг на каменном изломе брызнул жаркий багряный блеск. Федор
пригнулся к земле и долго копался в охре.
- Нашел! Нашел!
Пораженный Соленый было шарахнулся в сторону. Какое-то мгновение ему
казалось, что другом овладел приступ страшного душевного расстройства.
- Ну, чего ты? - спросил Федор, малость остывший при взгляде в лицо
Соленого. - Не видишь разве?
На ладони Федора поблескивали тонкие лепестки и волосики самородного
золота самого высокого цвета, пролегли бледно-матовые красивые веточки,
нитяные прорости серебра.
- Выходит, здешняя руда хитростью сохраняет свои богатства. Доселе было
известно, что самородное золото и серебро жилами залегают, а... - У Федора
дух перехватило от крепких объятий Соленого, еле досказал: - А-а в Змеевой
горе - гнездами...

* * *

Густо дымил Колывано-Воскресенский завод. Гладким зеркалом поблескивал
на солнце заводской пруд. Нередко сюда, к радости мастеровой детворы, с
озера Белого, что в нескольких верстах от завода, налетали утиные стайки,
шумно резвились, взбивая крыльями радужную водяную пыль.
Низко над заводским поселком Колыванью и над прудом плавали клубы
удушливого рудного перегара. В ветреную погоду дым уносило из Колывани, и
тогда работный люд с жадностью вдыхал крепкие смолистые запахи сосны, пихты
и ели. Зато подветренные деревья не переносили заводской ядовитой потравы.
От мышьяковистых и сернистых испарений желтела, с сухим звоном осыпалась
хвоя, и безжизненные деревья становились добычей лесорубов.
Радовался демидовский приказчик Сидоров. Дело наладил так, что из
плавильных печей огнедышащим, неугасаемым потоком шла багряная медь. И
стоила та медь со всеми заводскими и дорожными расходами сущие гроши. В