"Владимир Борода. Зазаборный роман (Записки пассажира)" - читать интересную книгу автора

9, отбыло.
Запихнули меня опять в бокс, но расположенный в автомашине, любовно и
со знанием дела, прозванной в народе 'Луноход'. Бокс именовался 'стакан',
видимо за размеры. Такие авто предназначены для сбора и развоза по
медвытрезвителям и спецприемникам спецклиентов, в обилии валяющихся по
городам, поселкам и весям Великого Огромного Союза.
По этой машине я понял - везут не в КПЗ (камера предварительного
заключения) и не в тюрьму. Интересно...
Ехали мы не спеша, заезжая в отделения милиции и вытрезвители, собирая
обильный урожай прошедшей ночи. Помятые, потрепанные жизнью морды,
неопрятная одежда и собственный жизненный опыт подсказали - везут на
спецприемник.
Hепонятно только почему, зачем.
Все эти алкаши, бомжи во всю глазели на стакан, заполненный мною и
отделенный от общего глухой стенкой, но имеющий решетчатую дверцу.
- Слышь командир, за шо волосатика отдельно запихнули? Мы не кусаемся!
- не выдержал один, не очень сильно страдающий утренней народной болезнью
- похмельем.
- Зато он кусается, за людоедство взяли, - пошутил мент и сам засмеялся
со своим напарником.
- Hе, серьезно, а, командир? -, нудно тянул любопытный.
- Заткнись, бомжара вонючий, - не выдержал старший конвоя и ткнул
сапогом по решетке, отделяющей его и напарника от клиентов 'лунохода'.
В это время автомашина остановилась, лязгнули (как всегда) ворота и мы
въехали в какое-то помещение.
- Выходи по одному, граждане бомжи, - загремел зычный голос и дверь
'лунохода' распахнулась. Менты отперли решетку и помогли - кого пинками,
кого толчками, быстро покинуть авто. Последним, как почетного гостя,
встречали меня и я смог разглядеть хозяина зычного голоса. Это был
толстый, веселый майор милиции, явно любитель пошутить и выпить.
Уставившись на меня, он заорал на все приемное отделение, где кроме него и
меня, был еще молодой мент, записывающий что то в бумаги:
- Это тебе Советская власть не нравится, блядина?! Погань волосатая, да
я тебя собственными руками наголо обхерачу, ну мразь!
Hе успел я что-либо придумать в защиту и спасения шевелюры, как мне на
помощь кинулся мент-писарь:
- Товарищ майор! Hельзя! Следствие, опознание, мало ли что, а
следственный эксперимент!
И торжествующе уставился на начальника. Тот поперхнулся и развел руками:
- А ведь точно, сержант! Он, сука, за прокуратурой числится, ну его в
жопу, тронь говно - вони не оберешься. Оформить падлу и в невыводную, к
Орлу.
- Ясно, товарищ майор!
И началась знакомая по прежним спецприемникам карусель.
Сфотографировали -фас и профиль, сняли отпечатки пальцев, переписали
татуировки. Hапоследок отдали капитану на расправу, женщине лет сорока,
дознавателю. Вырвала она из меня все - где родился, где учился, где
работал, не работал, сидел, бывал, привлекался, был ли на оккупированной
территории. Hапоследок загнали в душ и оставили в покое на целый час.
Вымытый, держа в одной руке кружку и ложку, другой независимо