"Екатерина Боронина. Удивительный заклад " - читать интересную книгу автора

никуда ходить без ведома своего хозяина, не смеет даже сбегать к лесопилке -
искупаться в самую невыносимую жару. Семка уезжает в Америку...
- Семка! Врешь! - решительно заявил я.
Но Семка был невозмутим. Он ошеломил меня новым сообщением:
- Поступлю в ковбои и буду объезжать диких лошадей в прериях! Вот как
этот! - и он протянул мне книжку, на обложке которой был нарисован всадник в
широкополой шляпе, мчащийся на вороном коне. В руках у всадника было лассо.
- Вот это жизнь! - глаза Семки сияли восторгом. - А тут мне никакого
интереса нет. С утра до вечера доски стругай да хозяйке в лавочку бегай!
Не буду во всех подробностях "описывать весь план Семкиного бегства в
Америку, который он подробно развил передо мной. Он не совсем твердо знал
географию, и я принужден был внести существенные поправки в маршрут его
путешествия. Помню, например, что он собирался отправиться в Америку через
пустыню Сахару, что было совершенно противоестественно для человека,
мечтавшего достичь берегов Нового Света в наикратчайший срок.
Но главная суть нашего разговора в тот вечер была не в этом. Семка был
обеспокоен вот чем. Он намеревался в течение двух месяцев, пока он
подготовит свой побег, выучить "американский" язык.
Не без злорадства я сказал, что в Америке говорят не на американском, а
на английском языке.
- Не ври! - перебил меня Семка и, в подтверждение своей правоты,
показал вырезанное из нашей губернской газеты объявление. В объявлении
сообщалось, что: "Лица, желающие без посторонней помощи овладеть в
совершенстве в течение двух месяцев разговорным американским языком,
благоволят обратиться в книжный магазин Сысоева в городе Вологде, где могут
за десять рублей приобрести полный самоучитель такового языка".
Я был посрамлен... Даже больше, я заподозрил в невежестве мою школьную
учительницу, рассказывавшую нам об Америке.
- Вот этот самый... ну, как его? - самоучитель я и хочу купить,
Алексей! - сказал Семка. - Завтра долговязый Костя едет на праздники в
Вологду и взялся купить книжку. Только, значит...
Тут голос Семки дрогнул, и он шмыгнул носом.
- Ну что? - спросил я, уже полный сочувствия к планам Семки.
- Только вот... - Семка тяжело вздохнул. - Не хватает четырех рубликов.
Шесть есть, а четырех нету...
Семка поведал мне, что он потихоньку от хозяина и хозяйки продал на
базаре свои сапоги, которые справил месяц тому назад. За сапоги он получил
шесть рублей. "Дело к лету, обойдусь без сапог, не барин!" - сказал он.
- Тебе же хозяин на пасху должен деньги отдать. Ты сам говорил, -
сказали.
- В том-то и беда, что хозяин в следующую субботу отдаст, как заказчик
с ним рассчитается. У хозяина теперь ни рубля, сам на праздники у лавочника
в долг все забрал.
Семка, по контракту с хозяином, жил, как тогда говорили, на готовых
харчах, а два раза в год, на пасху и на рождество, получал по шести рублей.
Из этих денег он справлял себе сапоги (от хозяина ему сапог не полагалось),
а на остальное покупал фунт дешевых конфет и непременно перочинный ножик.
Ножички, особенно с несколькими лезвиями, были такой же страстью Семки, как
и чтение книг про сыщиков и гипнотизеров.
И все-таки Семка, по сравнению со мной, был богачом. У меня за целый