"Екатерина Боронина. Удивительный заклад " - читать интересную книгу автораТак же, как и во время моих прошлых посещений, лицо его было сурово и
неподвижно, как на портрете. На миг у меня замерло сердце. - Здравствуй, Семенов! - тихо сказал Хранид. - Я... Я не... Семенов, Кронид Иванович... - Здравствуй, Власьев! - так же тихо и ровно сказал старик и приподнял очки на лоб. - Вот... деньги, Кронид Иванович. Крестный подарил. Вы не думайте, что... что я... Лицо у Хранида странно, исказилось, и он отвернулся. Потом взял мои пять рублей и положил их в ящик конторки. - Подожди! - отрывисто сказал он. - Здесь у меня нет сдачи. - И вышел из комнаты. Он очень быстро вернулся и протянул мне рубль и восемьдесят копеек серебром. Бумажный рубль и четыре двугривенных. Теперь лицо его опять было таким, как всегда. - Я с самого начала знал, кто ты есть, - сказал вдруг Хранид. - Видел тебя раньше в церкви с бабушкой. А мать как? Лучше ей? - Лучше, Кронид Иванович. Спасибо вам, спасибо! Она так Снежку обрадовалась! Так обрадовалась... - Хороший кот! - усмехнулся Хранид. - Всех мышей у меня разогнал! Ты что же так моей Дарьи тогда испугался, никогда не видел, как гусей режут, что ли? Ну, ступай домой! - он тяжело вздохнул и как-то сразу сгорбился. Опять я почувствовал острую жалость к нему. На душе у него, видно, было какое-то большое горе... - Ступай, Алеша, ступай! - Хранид опять отвернулся. - Желаю тебе прямой он сказал эти слова с такой силой, как будто хотел, чтобы я запомнил их на всю жизнь. Эпилог Осенью я поступил в гимназию на бесплатную вакансию. Но сколько щелчков и ран было нанесено моему самолюбию теми, кто не учился на "казенный" счет, как я! Особенно меня преследовал долговязый Костя. Ведь я был свидетелем его бесчестного поступка с Семкой. Деньги он в конце концов отдал, но после многих напоминаний. Как надменно держался со мной сын Порфирьева! К счастию моему, он вскоре уехал учиться в Англию. А впрочем, не стоит вспоминать дрянных людей! За это время, что я учился в гимназии, я всего два раза встретил Хранида. Ничто не изменилось в нем за эти годы - ни наглухо закрытый черный сюртук, ни очки в железной оправе, ни самое его лицо, такое неподвижное и суровое. Оба раза Кронид Иванович, насупившись, прошел мимо, не узнавая меня или не желая узнать. Это внушило мне робость, и я не посмел ни поздороваться с ним, ни тем более подойти к нему. Отец мой, по-прежнему служивший на почте, все продолжал удивляться тому, что Хранид, живя столько времени в нашем городе, никогда не получает никаких писем. Три раза в году, как и раньше, Кронид Иванович уезжал куда-то и каждый раз отсутствовал ровно три дня. В эти дни на дверях ломбарда неизменно можно было видеть объявление: "Ломбард закрыт". |
|
|