"Екатерина Боронина. Удивительный заклад " - читать интересную книгу автора

Так же, как и во время моих прошлых посещений, лицо его было сурово и
неподвижно, как на портрете. На миг у меня замерло сердце.
- Здравствуй, Семенов! - тихо сказал Хранид.
- Я... Я не... Семенов, Кронид Иванович...
- Здравствуй, Власьев! - так же тихо и ровно сказал старик и приподнял
очки на лоб.
- Вот... деньги, Кронид Иванович. Крестный подарил. Вы не думайте,
что... что я...
Лицо у Хранида странно, исказилось, и он отвернулся. Потом взял мои
пять рублей и положил их в ящик конторки.
- Подожди! - отрывисто сказал он. - Здесь у меня нет сдачи. - И вышел
из комнаты.
Он очень быстро вернулся и протянул мне рубль и восемьдесят копеек
серебром. Бумажный рубль и четыре двугривенных. Теперь лицо его опять было
таким, как всегда.
- Я с самого начала знал, кто ты есть, - сказал вдруг Хранид. - Видел
тебя раньше в церкви с бабушкой. А мать как? Лучше ей?
- Лучше, Кронид Иванович. Спасибо вам, спасибо! Она так Снежку
обрадовалась! Так обрадовалась...
- Хороший кот! - усмехнулся Хранид. - Всех мышей у меня разогнал! Ты
что же так моей Дарьи тогда испугался, никогда не видел, как гусей режут,
что ли? Ну, ступай домой! - он тяжело вздохнул и как-то сразу сгорбился.
Опять я почувствовал острую жалость к нему. На душе у него, видно, было
какое-то большое горе...
- Ступай, Алеша, ступай! - Хранид опять отвернулся. - Желаю тебе прямой
дорогой в жизни идти. И еще запомни: человек человеку может помочь. Может! -
он сказал эти слова с такой силой, как будто хотел, чтобы я запомнил их на
всю жизнь.


Эпилог

Осенью я поступил в гимназию на бесплатную вакансию. Но сколько щелчков
и ран было нанесено моему самолюбию теми, кто не учился на "казенный" счет,
как я! Особенно меня преследовал долговязый Костя. Ведь я был свидетелем его
бесчестного поступка с Семкой. Деньги он в конце концов отдал, но после
многих напоминаний. Как надменно держался со мной сын Порфирьева! К счастию
моему, он вскоре уехал учиться в Англию. А впрочем, не стоит вспоминать
дрянных людей!
За это время, что я учился в гимназии, я всего два раза встретил
Хранида. Ничто не изменилось в нем за эти годы - ни наглухо закрытый черный
сюртук, ни очки в железной оправе, ни самое его лицо, такое неподвижное и
суровое. Оба раза Кронид Иванович, насупившись, прошел мимо, не узнавая меня
или не желая узнать. Это внушило мне робость, и я не посмел ни поздороваться
с ним, ни тем более подойти к нему. Отец мой, по-прежнему служивший на
почте, все продолжал удивляться тому, что Хранид, живя столько времени в
нашем городе, никогда не получает никаких писем. Три раза в году, как и
раньше, Кронид Иванович уезжал куда-то и каждый раз отсутствовал ровно три
дня. В эти дни на дверях ломбарда неизменно можно было видеть объявление:
"Ломбард закрыт".