"Екатерина Боронина. Удивительный заклад " - читать интересную книгу автора

"розой ветров", что не позже полуночи ты разузнаешь о Снежке и, если он еще
жив, накормишь его. Тебя не испугал мой рассказ о глухонемой, хотя ты был
уверен в те минуты, что она сумасшедшая, способная зарезать каждого.
- Ты не спи! - сказал Семка. - Залаю под окном собакой. Услышишь -
выходи во двор и прямо в столярную.
Я вернулся домой немного успокоенный.
Наконец все легли спать. Даже бабушка не стала в этот вечер плести свои
кружева, - так она измучилась с матерью.
Меня тоже клонило ко сну, но я перемогал себя и тревожно прислушивался
к малейшему шуму под окном. Несколько раз я вскакивал, услышав, как
заливается чья-то собака. Но лай явно доносился с соседних улиц. Я
тревожился за Семку. Как он проберется во двор ломбарда? А вдруг он
попадется и глухонемая его убьет?
В ночной тишине слышны были взвизги механических пил на лесопилке
Порфирьева (завод начал после праздников работать в две смены). Внизу
кашляла Семкина хозяйка, в соседней комнате бормотала во сне Лена. Несколько
раз она отчетливо сказала: "Мама! Мамочка!" Должно быть, ей снилась мать.
Похрапывали отец и бабушка... Когда за рекой прошел товарный поезд (у него
особый стук), я понял, что уже двенадцать часов: товарный проходил в
полночь.
После прохода товарного сон уже совершенно одолевал меня. Вдруг под
окном три раза тявкнула собака. Надев материны туфли на войлочной подошве, я
накинул на себя куртку и на цыпочках вышел на лестницу.
Пока я добирался до столярной, сердце у меня билось, наверное, так же
часто, как оно билось у Снежка в ту минуту, когда я отдавал его Храниду.
В столярной было темно, и я не видел Семкиного лица.
- Жив, жив ваш Снежок! - прошептал Семка.
- Не врешь?
- Клянусь "розой", не вру! В кухне на плите сидел, а глухонемая гладила
его. Потом она его в чулан у крыльца заперла. И ничуть не отощал ваш Снежок.
Клянусь "розой"! - уверял меня Семка.
От волнения Семка был даже не в состоянии произносить полностью
заветные слова клятвы.
Потом Семка рассказал, как он лез через забор (под воротами ему не
удалось протиснуться: он был куда плотнее меня), как он увидел освещенное
окно кухни, как он подставил ящик, чтобы заглянуть в окно, но провалился в
ящик и оказался весть в пуху, будто на него вытряхнули перину: в ящике были
перья.
- А у чулана лапки гусиные валяются. Ох, и испугался я, когда ногой
наступил! Думал, это черт меня царапнул! - рассказывал Семка.
Все стало мне ясно: глухонемая тогда резала гуся.
- А ты-то вообразил - убивица! - поддел меня Семка.
- Тебе хорошо рассуждать! - обиделся я, - На тебя никто ножом не
замахивался!
- Ну ладно, чего там! Кто старое помянет, тому глаз вон, - великодушно
заявил он. - Давай лучше думать, как поскорей Снежка выручить.
В конце концов мы решили, что в субботу я пойду к Храниду, упрошу его
сохранить кота в живых. Выкупить же Снежка мы собирались в понедельник: ведь
в воскресенье Костя должен был вернуть деньги.