"Ариадна Борисова. Земля удаганок " - читать интересную книгу автора

лодка! Жрец крепко вдохнул-выдохнул, принудил себя встать, обманывая
ослабшее тело насильно воспрянувшим духом. Он сейчас попробует обмануть и
память, порассуждает о несуетных смыслах. Если удастся закрыть вход
застарелым думам о давным-давно прожитых веснах, божественный знак вернется.
Щурясь, глянул на близкое светило. Даже этого, по-осеннему скромного,
хватает на весь необозримый Срединный мир. С высоты солнца долина Элен,
объятая горами, наверное, кажется пылинкой на земной груди. Почти на том
уровне, где исчезают в ветре завитки очажного дыма, пушится крона священной
лиственницы. Сандал подумал, что пока еще месяц молодой, надо бы прийти к
великому древу, поговорить с ним, щедро кропя могучий комель топленым
маслом.

В долине Матерь Листвень видна со всех сторон. Сверху ясно заметны
восемь граней небольшой чаши-поляны, где она стоит, будто восемь лучей
звезды Северной Чаши, повторяющей направления Орто. Рядом на отлогом увале
дружно растут стройные сестры, намного превосходящие высотой деревья
соседних лесов. Кругом опрятно и тени прозрачны, всегда полно ягод и птиц.
Плавно огибая увал, с нагорья бежит чистый ручей. На дне его из сердца земли
бьет горячий родник, поэтому ручей не замерзает зимой. И реденькая трава на
мели у каменистых бережков не признает зимы - вечно зелена. Не успеет одна
муравка напрочь смыться, как на смену ей проклевывается другая. В морозы над
ручьем клубятся высокие облака белого пара. Опасно подходить близко. Осядет
влажный пар частыми каплями на одежду, выйдешь, будто из теплого дождика, и
стынь превратит меховую доху в гулкий железный панцирь, жестоко прохватит до
самых костей.

Говорят, древней лиственнице столько весен, что столь огромного числа
просто не существует. Земные души многих мальчишек, хваставших когда-нибудь
забраться на ее вершину, давно спят в похоронных курганах. Иные, взрослея,
становились героями войн, но этого мальчишеского подвига - дотронуться рукой
до самой высокой ветки - так никто и не совершил. Перед каждой военной
напастью ботуры ходили к Матери Листвени с молитвой. Те, что видели
солнечный луч, купающийся в ветвях, возвращались с боев живыми. Должно быть,
священное дерево хорошо помнит последнюю войну. Помнит великое сражение с
гилэтами.

Жрец нахмурился. Гилэт... Это имя он носил все свое нерадостное
детство.

Внезапно опять подступили, нахлынули непокорные воспоминания,
перехватили сузившееся горло. Перед внутренним зрением, вновь ставшим
глазами ребенка, возникло незабываемое. Сколько бы весен ни носил за спиной
человек, ребенок в нем остается пожизненно, не взрослея в памяти. А
приспевает порой в мыслях, когда не ждешь, не хочешь знать, отрицаешь его
пребывание в себе. Подбегает, доверчивый, ищет спасения от давних обид и
страхов, тычется под руку, словно скулящий зверек. И размягчает человека до
слез, до бессильной, пронзительной жалости...

- 2 -