"Алексей Борисов. Смоленское направление 2 " - читать интересную книгу автора

Гаврила причитал уже несколько дней, пока длился переход. Сбыслав,
который затеял тайный от всех поход за сокровищами свеев, уже жалел, что не
был проведён молебен. Идейной составляющей, которая придаёт силу духа
воинства - не было. Грабить шли с радостью, но при сильном сопротивлении,
грабители, как правило, думают о своём спасении, а не о том, как переборов
свой страх, вырвать победу.
- Ладья! Свеи к Ладоге идут! - Прокричал дозорный.
Ополченцы высыпали к берегу, потрясая оружием, требуя немедленно
пристать кораблю к берегу. Как-никак за зипунами шли, а не комаров кормить.
- Я рыцарь Магнус Ульвссон, пленный гость Пахома Ильича, иду в Новгород
с посланием для конунга! - Свей кричал с борта ладьи, не доходя до берега
метром семи-восьми, размахивая куском пергамента, свёрнутого в трубочку.
- Да что ж это твориться, Сбыслав? Покуда мы тут топчемся, Пахом уже
полон взял, да наверняка нашу казну деребанет. Долго нам ещё идти? -
Гаврюша, уже с совершенно другим настроением требовал немедленного действия.
- Конунг Александр Ярославович, завтра будет здесь, на этом месте.
Можешь его подождать с нами. - Боярин прокричал в ответ, не обращая внимания
на призывы Гаврилы Алексича.
- А кто ты такой? - Магнус спрятал в мешок письмо, попутно пересчитывая
столпившийся у реки народ, выходило печально, почти двести пятьдесят душ,
вооружённых и готовых сражаться.
- Сбыслав Якунович, боярин Новгородский. - Представился командир
ополчения, и тут же поинтересовался, узнавая знакомые черты в лице свея: - А
ты не родич Рогодичам?
- Родич! Но это к делу не относится. - Магнус, несколько раз, бывавший
в Новгороде, на свадьбах племянников и племянниц вспомнил боярина.
Ладья пристал к берегу, Ульвссон вместе с Биргером и его оруженосцем
пошли в шатёр к Сбыславу. Оставшиеся свеи сходить и поразмять ножки на
зелёной травке не стали, так и остались в лодке. Тем не менее, через пару
часов, общий язык был найден и вскоре, ополченцы узнали о произошедшем
сражении на Неве.
- Пахом Ильич плюнул огнём и сжёг цельную шнеку со свеями. Во как. -
Делился услышанным со своими товарищами Микула.
- Как сжёг? В рот набрал огня, плюнул и сжёг, так что ли? - Не веря в
сказанное, усомнился Путята.
- Снорька так рассказал, он всё бачил. Не веришь? Пойди, сам спроси. Мы
со Снорькой три года назад на одном ушкуе вместе ходили, теперь, вот просит,
что б из полона выкупил.
Микула промышлял разбоем под Киевом, затем, когда уяснил, что главными
татями являются князья, сбежал в вольный Новгород, где оттачивал своё
ремесло в сборных солянках ушкуйников Меши. Там он и познакомился со Снорри,
разорившимся бондом из северных фьордов.
- Надо свея побогаче захомутать, да и сменяем на него Снорьку, раз
дружок твой. - Путята разломил сваренного селезня пополам и протянул кусок
мяса Микуле. - На, сходь отнеси Снорьке, а то не жрамши они, даже костра не
распалили.
Бывший киевский разбойник развязал узел на своём мешке, достал оттуда
кусок чистой холстины, положил на неё пол тушки селезня, прикрыл сверху
краюхой хлеба, быстрое движение пальцев рук и, готов узелок.
Снорри сидел на борту ладьи, свесивши ноги к речке. В руках гибкая