"Кшиштоф Борунь. Прежде, чем умру..." - читать интересную книгу автора

опекуном, чуть ли не матерью... У меня все время перед глазами эти
последние минуты... Она подняла рюмку и улыбнулась мне... Я думал, что не
выдержу... сломлюсь. Но она сказала: "За наш общий успех!". Это решило
все. Я глядел, как она пьет... И, наверное, был страшен. Должно быть,
потому Мартенсберг и обратил на меня внимание. Поэтому он так быстро
сообразил, что к чему, когда почувствовал боль. Быстро связался с
секретаршей... Я не успел ему помешать... Но самой страшной была та
минута, когда Анна поняла... Она посмотрела на меня... Полный удивления,
вопрошающий взгляд... Мог ли я убить только Мартенсберга? Я знал - если
она останется в живых... все будет потеряно... Я... не хотел... а ведь...
не мог иначе!.. (в отчаянии) Вы меня понимаете?
Священник. Пытаюсь понять... Но ничто не может оправдать преступления,
убийства! Нарушить божью заповедь!.. Нет! Любое преднамеренное убийство,
пусть даже и обусловленное высшими соображениями, остается смертным
грехом. Не нам оценивать справедливость этих слов...
Узник. А кому?
Священник. Когда мы ставим свою волю выше воли бога...
Узник (прерывает). Так ведь можно доказать, что я был исполнителем воли
божией. Но не в этом дело. Дело в том, что иного пути не было... Я в этом
совершенно уверен. Я долго размышлял. Искал иного решения. И не нашел...
Оба они должны были погибнуть. Именно тогда, когда уже я знал, что другого
выхода нет, я снял этот барак. Хотел сделать там тайник... Чтобы потом,
после того, что должно было случиться, выждать и посмотреть, не обнаружит
ли полиция материалов, над которыми работали мы с Анной. Если бы это
произошло, я все отдал бы на откуп прессе, придал бы делу всеобщую
огласку. Это был второй вариант... Альтернатива. Несравнимо худшая, но
выбора не было. Так или иначе, я обратился бы в полицию. Я и не собирался
бежать!
Священник. И все же вы сделали попытку.
Узник. Тогда, в институте? Это было не бегство. Я говорю бессвязно... Я
хотел укрыться на несколько дней в том бараке, посмотреть материалы и
уничтожить все, что могло облегчить создание таких генераторов. И в то же
время сохранить доказательства того, чем грозили миру эти эксперименты.
Вычисления и записи я унес за день до приезда Мартенсберга. Взял также
важнейшие элементы аппаратуры.
Священник. А может, у вас были другие намерения?
Узник. Вы думаете, я хотел использовать генератор для личных целей?
Прокурор наверняка сказал бы именно так... Если б он только знал...
Неправда! Я был не только ассистентом Анны и ее секретарем! Это я открыл
эффект кумуляции! Правда, вы в этом не разбираетесь. Сегодня, после их
смерти, никто не имеет об этом представления. Вы тоже должны забыть. Но
теперь... мне нужно, наконец, сказать, о чем шла речь. Хотя бы в общих
чертах. Я не случайно спросил вас, знаете ли вы что-нибудь о
физиологическом механизме побуждений и эмоций?
Священник. Я не очень-то понимаю...
Узник. Но вы, вероятно, знаете, что в мозгу расположены центры,
контролирующие эмоциональные состояния? Некоторые из них, например центры
сытости, голода или жажды, четко локализованы. Иные, - например, страха, -
не удалось локализовать. Но это неважно. Важно то, что на процессы,
протекающие в этих центрах, можно воздействовать. Вы не слышали о таких