"Кшиштоф Борунь. Восьмой круг ада" - читать интересную книгу автора

представлений того времени, не вызывало особого удивления Микши. Сейчас,
когда обязательный рабочий день сократился до трех часов, люди порой
занимались самыми необычными вещами. Если он сам когда-то пытался
переводить Овидия, почему бы этому человеку не изучать историю
христианской религии? Впрочем, могло быть и так, что под влиянием нервного
потрясения бедняга продолжал играть роль, предназначенную ему сценарием. А
может, он просто психически болен и его надо как можно скорее передать
медицинскому центру?
Микша уже собирался подать сигнал связи на ближайший пункт медицинской
скорой помощи, когда случайно взглянул на часы, и ему в голову пришла
новая мысль: Кама должна быть сейчас в институте. Почему бы не попросить
ее помочь найти врача, который займется незнакомцем? Или, может быть, она
сама захочет его исследовать. В конце концов психиатрия - ее
специальность. Впрочем, лучше поставить ее перед свершившимся фактом. Сто
двадцать километров - это всего полчаса полета...
- Ну, пошли! Полетим! - астроном взял незнакомца под руку и повел к
тропинке.
- Хвала господу!
- Хвала, хвала...
Они вышли из зарослей на поляну. Только теперь незнакомец заметил
машину и как будто заколебался.
- Не бойся. Она поднимет нас обоих! - ободряюще улыбнулся Микша.
Они подошли к машине. Астроном поднял ветрозащитный колпак, выдвинул
запасное сиденье.
- Сядешь здесь.
- Я верю тебе, господин...
Однако, несмотря на заверение, бородач нервно дрожал, когда Микша,
усадив его в машину, застегивал пояс.
Ротор протяжно завыл, и гелиорот поднялся в воздух. Незнакомец
судорожно сжал пальцы на рукаве комбинезона метеоритолога, а его губы
беззвучно шептали молитвы.
Поднявшись на триста метров, Микша увеличил скорость.
Темное пятно леса, покрывающего склон Шреницы, спряталось за горами.
Машина мчалась над цветной мозаикой домов зоны отдыха, разбросанных среди
садов и лесных парков. Там и тут блестели светлые прямоугольники
плавательных бассейнов и посадочные площадки аэробусов.
Сразу за Еленьей Гурой вышли на радиошоссе восток-запад, и Стеф передал
управление службе движения.
В воздухе было полно машин. То и дело проносились огромные сигары
аэробусов и пузатые веретена колеоптеров. Однако бородача изумляли больше
всего не они, а летящие параллельно гелиороту Микши другие легкие машины.
Сквозь их прозрачные ветрозащитные купола, напоминающие мыльные пузыри,
подвешенные под вращающимися дисками роторов, были видны силуэты людей...
На щеках у незнакомца выступили красные пятна, а полуоткрытый рот и
блестящие глаза попеременно выражали то изумление, то немое восхищение.
Казалось, весь мир перестал для него существовать.
Так они пролетели больше ста километров. Из-за горизонта начали
появляться вершины стреловидных домов Радова. Теперь они летели над
шахматной доской коллектора промышленных плантаций водорослей и огромными
фабриками синтеза пищевых продуктов, с их будто вырастающими из-под земли