"Александр Борянский. Гней Гилденхом Артур Грин" - читать интересную книгу автора

мозга. Таящийся до последнего под ногами ужас окончательно провалился под
землю.
Из пещеры мы вышли втроем.


...Два свистящих перекрестья и завершающий убийственный удар сверху!
Меч, выпущенный из правой руки, пролетел за спиной и, будучи непостижимым
образом пойман левой, рассек пустоту снизу.
- Как давно я ждал этого момента! - сказал Грей-Дварр, которого
Несчастным я мог теперь называть только по старой, укоренившейся привычке.
Лайк обернулся.
Грей-Дварр произвел молниеносное движение - я даже не уловил хода
оружия - и острие его клинка оказалось перед синими глазами Лайка
Александра.
Лайк не успел ничего.
Меч недвижимо висел перед его лицом. Рука Стратега не позволяла
тяжелому оружию слегка шевельнуться.
Глаза Грей-Дварра сузились в опасном прищуре и вновь широко
раскрылись. Синеглазый воин не мог убить синеглазого воина. Меч взмыл
высоко вверх (Грей-Дварр лишь едва повернул кистью), совершил три оборота
над головой Стратега и послушно опустился в правую руку.
Квинт Арета был велик. Я снова вспомнил о нем и мне так захотелось,
чтобы Квинт Арета очутился рядом!..
Но Грей-Дварр выглядел страшнее.
- Ну же, Александр?! - произнес Стратег, и меч его замер в ожидании.
Синие глаза встретились.
- Хэй, хэй, хэй!!! - вскричал Грей-Дварр резко и неожиданно.
Я понял: он мог быть кем угодно. Ярком, варваром, белым воином.
Главным для него был бой. По случайности он стал рыцарем Селентины.
Хотя как могу я судить, что могу я знать о тех временах, когда
Верховный Стратег произвелся на свет? Квинт Арета был для меня живой
историей; Грей-Дварр являлся историей летописей, историей свитков и
преданий, мертвым прошлым, внезапно ожившим в мрачной пещере. Пятидесятый
год от основания, эпоха восьми городов, 259 полнолуний до моего первого
деяния.
Лайк поднял меч и задержал его в диком для нормального человека
положении.
- Александр против Александра! - сказал Грей-Дварр с удовольствием. -
Интересное все-таки занятие - жизнь!
Мне показалось, что перед словом "жизнь" он на миг задумался.
Меч Лайка пришел в движение.
- Хэй?.. - переспросил Грей-Дварр, в прошлом Несчастный. И ответил.
Клинки сошлись, испытывая друг друга. Звон железа пробудил во мне
тоску по молнии, я захотел услышать музыку - и услышал ее. Александры
перестали быть людьми, они превратились в две пересекающиеся мелодии.
Жесткий низкий звук ритмично завоевывал пространство, он наступал,
подчинял себе внимание и волю, навязывая свой и только свой тяжелый
музыкальный стиль. А позади гремящих тактов Стратега пряталась
ускользающая, еле слышная, но пленительная мелодия Лайка. Она убегала от
оглушительной поступи Грей-Дварра, но вновь проявляла себя где-то на