"Михаил Поликарпович Ботин. С тобой, Испания " - читать интересную книгу автора

силами.
Словно сейчас вижу перед собой возбужденное лицо секретаря
комсомольской организации, лучшего стереоскописта батареи Василия Голышева.
- Товарищ лейтенант, - обратился он ко мне, - хочу посоветоваться с
вами. Как бы это получше объяснить [14] в рапорте, чтобы наверняка разрешили
поехать в Испанию добровольцем? Говорю не только за себя. Ребята просили
меня. Ты, дескать, потолкуй, как надо сочинить рапорт, а мы каждый на свой
лад напишем, как подскажет сердце.
Голышева поддержал мой земляк с Украины орудийный мастер Николай
Клименко:
- Я не бував в Испании, товарищ лейтенант. Но бачу, там наши братья по
классу нуждаются в помощи. И тоже хочу бороться с испанцами вместе. Против
общего врага.
Окружившие нас младшие командиры и бойцы подбадривали репликами своих
товарищей и, видно было, ждали ответа с волнением, будто решение - ехать им
в Испанию или не ехать - всецело зависело только от меня.
Естественно, категорического ответа быть не могло. Но я был в душе рад
такому патриотическому подъему дорогих моему сердцу товарищей по оружию.
Невольно подумалось: спроси любого из них, из двадцати пяти комсомольцев в
батарее, разделяют ли они настроение своего секретаря Василия Голышева и
Николая Клименко, - услышишь единодушное "Да!".
Объясняю бойцам, что без разрешения старших начальников мы сейчас
ничего делать не можем. Да и время, наверное, не подоспело. Такие вопросы
скоропалительно не решаются.
Подключившийся к нашей беседе командир огневого взвода лейтенант
Золотухин восторженно оглядывал батарейцев. Было видно, что он радовался
вместе со своими сослуживцами тому общему порыву, в котором бойцы выражали
братскую солидарность с республиканской Испанией.
Николай Васильевич, всегда сдержанный в проявлении эмоций, одобрительно
кивал головой: дескать, правильно. Но тут же он спрятал улыбку и коротко
проронил:
- А где же добровольцы, что останутся здесь?
- Так мы всей батареей и снимемся, - с готовностью отозвался кто-то из
зенитчиков.
На лагерь спустились сиреневые сумерки. Повеяло прохладой. Скоро
вечерняя поверка. Надо расходиться. Нужно еще кое-что сделать. Завтра подъем
в 4 утра: учебно-боевые стрельбы. Я напоминаю об этом, а лейтенант [15]
Золотухин предлагает перед тем, как разойтись, спеть полюбившуюся нам песню
"Гренада". Приятный тенор Николая Клименко с чувством выводит знакомый
мотив:


...Я хату покинул,
Пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать...


Зенитчики как бы переносятся от берегов русской речки Клязьмы в
неведомую им Гренаду - неведомую, но близкую, в страну героическую и