"Карл Ботмер. С графом Мирбахом в Москве " - читать интересную книгу автора

основной вопрос". Историк А. О. Чубарьян расшифровывает, что в этой
телеграмме Троцкого речь шла о подписании мирного договора между Германией и
Австро-Венгрией, с одной стороны, и Украиной, с другой. "Таким образом,
повторяю, - продолжал Троцкий, - окончательное решение будет вынесено
завтра вечером". Тем временем в Киеве большевиками предпринимались
судорожные попытки сформировать правительство и объявить о захвате власти.
"Если мы до пяти часов вечера получим от вас точное и проверенное сообщение,
что Киев в руках советского народа,-- телеграфировал в Петроград Троцкий,--
это может иметь крупное значение для переговоров".¹² Через
несколько часов просьба Троцкого была уважена и ему телеграфировали из
Петрограда о победе в Киеве советской власти. Троцкий уведомил об этом
делегации Четверного союза. Но очевидно, что даже в том случае, если бы
Троцкий говорил правду, немцы и австрийцы не собирались следовать его совету
и отказываться от соглашения, которое было нужно еще и как средство давления
на большевиков.
Обмен мнениями по украинскому вопросу был назначен на 6 часов вечера 28
января (10 февраля). "Сегодня около 6 часов нами будет дан окончательный
ответ, - телеграфировал в этот день в Петроград Троцкий. - Необходимо,
чтобы он в существе своем стал известен всему миру. Примите необходимые к
тому меры".¹³ Историк С. Майоров комментирует:
"Однако, ни в первом, ни во втором донесении Троцкий не сообщал, в чем
же будет состоять существо того ответа, который он собирался дать на
ультиматум германской делегации [...] Ему даны были совершенно точные
инструкции, как поступить в случае предъявления ультиматума с немецкой
стороны. [...] Троцкий должен был, руководствуясь этими инструкциями,
принять предложенные немецкими империалистами условия мира."¹⁴
Такой вывод безоснователен. Майоров ошибочно считает, что "28 января
(10 февраля) В. И. Ленин и И. В. Сталин¹⁵ от имени ЦК партии, еще
раз подтверждая неизменность указаний партии и правительства о необходимости
заключения мира, телеграфировали в Брест-Литовск Троцкому [...] Но Троцкий
[...] нарушил директиву партии и правительства и совершил акт величайшего
предательства".¹⁶
В телеграмме, посланной Троцкому в 6.30 утра в ответ на запрос
Троцкого, Ленин писал:
"Наша точка зрения Вам известна; она только укрепилась за последнее
время¹⁷ и особенно после письма Иоффе. Повторяем еще раз, что от
киевской Рады ничего не осталось и что немцы вынуждены будут признать факт,
если они еще не признали его. Информируйте нас почаще".¹⁸
О мире Ленин ничего не писал. Между тем, если бы известной Троцкому
"точкой зрения" было согласие на германский ультиматум и подписание мирного
договора, Ленину не нужно было бы выражаться эзоповым языком. Можно было
дать открытым текстом директиву подписать мир. Разгадка, конечно же,
находится там, где оборвал цитирование ленинской телеграммы С. Майоров: в
письме Иоффе. Касалось оно не мира, а попытки советского правительства
добиться от Германии признания в качестве полноправной участницы переговоров
в Бресте советской украинской делегации. Именно по этому вопросу известна
была Троцкому точка зрения ЦК: никаких уступок, отказ от признания киевской
"буржуазной" Рады, в случае упорства немцев - разрыв мирных переговоров. В
этот решающий для судеб украинской коммунистической революции момент
советское правительство не могло признать Украинскую Раду даже ради