"Дуглас Боттинг. Джеральд Даррелл: Путешествие в Эдвенчер " - читать интересную книгу автора

Жил себе старик в Иерусалиме,
Глориаллилуйя, И - еро - джерум,
И носил он шляпу, и был настоящим франтом,
Глори аллилуйя, И - еро - джерум,
Скинермер ринки дудл дам, скинермер ринки дудл дам,
Глори аллилуйя, И - еро - джерум...

"Это был удивительный мотив, - вспоминал Джеральд, - который придавал
новые силы утомленным ногам. Приятный баритон Теодора и мой дрожащий дискант
далеко разносились под кронами сумрачных деревьев".
Тео имел собственный взгляд на проблемы экологии. Он намного опе редил
свое время, особенно для Греции. Семена, зароненные Тео Стефанидесом в душу
Джеральда, дали свои входы в последующие годы. Когда Тео отправлялся за
город, он всегда рассеивал семена деревьев из окна автомо биля в надежде на
то, что хотя бы несколько из них прорастет. Он всегда выбирал время, чтобы
научить крестьян бороться с эрозией почвы и убе дить их не пасти коз
повсеместно, чтобы не уничтожать растительность. Хороший врач, он многое
сделал для развития здравоохранения на Корфу. Он убеждал крестьян заселять
водоемы особым видом пескарей, которые уничтожали бы личинки малярийных
комаров.
Для Джеральда общение с Теодором стало курсом Оксфорда или Гар варда
без промежуточных школ и колледжей. Тео был живой, говорящей энциклопедией,
откуда можно было почерпнуть самые разнообразные, точ ные и детальные
сведения. Он родился до эпохи узкой специализации и знал кое-что, а порой и
очень много, обо всем. В течение дня он давал ма ленькому Джеральду знания
по антропологии, этнографии, музыковеде нию, космологии, экологии, биологии,
паразитологии, биохимии, медици не, истории и по множеству других наук. "У
меня было мало книг, которые могли бы дать ответы на мои вопросы, - писал
Джеральд. - И Тео стал для меня чем-то вроде ходячей, бородатой
энциклопедии".
Тео обладал уникальной способностью коллекционировать в своей па мяти
отдельные, не связанные между собой факты. Он был настоящим эрудитом,
умевшим связать события прошлого и настоящего, увидеть цель ную картину,
научно достоверную, но порой парящую в облаках фантазии. "Школьные уроки
биологии были для меня закрытой книгой, - во взрос лом возрасте признавался
Джеральд своему приятелю, - а во время про гулок с Теодором мы говорили с
ним обо всем: от жизни на Марсе до осо бенностей микроскопического жучка. Я
знал, что все это части единого це лого. Я понимал взаимосвязь всего в
природе".
Тео Стефанидес сумел преодолеть железный занавес, отделяющий нау ку от
искусства. Он был не только биологом и врачом, но и поэтом. Друзья считали
Тео выдающимся греческим поэтом. "Если бы я обладал даром волшебника, -
однажды заметил Джеральд, - я бы сделал каждому ре бенку на земле два
подарка: беззаботное детство, какое было у меня на ост рове Корфу, и дружбу
с Теодором Стефанидесом". Под руководством Тео Джеральд стал настоящим
натуралистом в том смысле этого слова, какой в него вкладывали в
девятнадцатом веке. Он не походил на прямолинейных современных зоологов,
выходивших из британских университетов, хотя и всегда указывал в качестве
профессии именно зоологию. Тео учил Джеральда не только тому, как живут и
развиваются биологические организ мы, но и объяснял ему роль человека в