"Ален де Боттон. Интимные подробности " - читать интересную книгу автора

пожал плечами, 250 миллионов сперматозоидов дружно нырнули во влагалище
Лавинии, несколько сотен добрались по фаллопиевой трубе до яйцеклетки, а
один счастливчик прорвался внутрь. Это произошло в те годы, когда в
приличном обществе еще не было принято избавляться от неприятностей такого
рода, так что Лавинии оставалось только смириться с тем, что младенец
родится, и скрепя сердце выйти замуж за его отца.
Молодожены переехали в Лондон и поселились в скромной квартире на
втором этаже викторианского дома в Паддингтоне Паддингтон - не особенно
престижный район, прилегающий к одноименному вокзалу.. Кристофер ездил на
работу в Шефердс Буш Шефердс Буш - район на западе Лондона., а Лавиния
объявила, что ее жизнь кончена, и уселась за докторскую диссертацию, хотя,
стоило ей отойти подальше от дома, начинала неудержимо рыдать. Злясь на
мужа, она пересыпала свои унылые речи французскими оборотами ("il faut le
faire", "quil dommage", "tu es vraiment con", "bon sens" "Надо бы сделать",
"какая жалость", "ты и в самом деле дурак", "здравый смысл".), ссылаясь на
то, что не должна забывать язык, изучению которого посвятила так много
времени и сил в университете.
Таков был мир, в который попала малютка Изабель. Самые ранние
впечатления ребенка исторически считались чем-то несущественным, и только
современная научная мысль обнаружила, что они играют поистине судьбоносную
роль. С точки зрения мистера Роджерса, детство его дочери было весьма
радостным, тогда как его жена вспоминала это время как кошмарную борьбу с
невообразимой нищетой. Изабель точно не знала.
Через два с половиной года ей составила компанию младшая сестра, а
затем и младший брат. Стены в ее комнате были небесно-голубого цвета, а еще
у нее была мохнатая черепаха Малли и сильно изжеванный шерстяной плед Губи.
Ее возили по Гайд-парку в нейлоновой прогулочной коляске, и мать давала ей
хлебные корочки, чтобы она крошила их и кормила голубей. Иногда по выходным
ее отправляли к дедушке и бабушке, в загородный дом, где она спала в желтой
комнате и крутилась на кожаном вертящемся стуле, пока он не начинал
скрипеть. У нее была куча книг, в том числе книжка о принцессе, которая жила
на Луне и была очень одинока, пока не подружилась со звездой по имени
Нептун. А еще игрушки: кубики, которые нужно было складывать в деревянный
ящик, и пластиковые кольца, которые надевались на колышек, и мяч,
наполненный какой-то жидкостью, которая меняла цвет, если его потрясти.
Вокруг жили друзья: Люк, синеглазый малыш из квартиры этажом ниже,
кувыркался на ковре как настоящий акробат, а следом за ним появилась Поппи,
которая гуляла с матерью-учительницей, всегда в фиолетовом платье и
оранжевой панамке.
Никаких особых дел у Изабель не было, так что она целыми днями
исследовала гостиную, училась отрывать подкладку от диванных подушек,
выясняла, что будет, если стеклянную пепельницу бросить на пол, и каков на
вкус телефонный шнур, если его пожевать. На кухне попадались галеты, которые
можно было лизнуть, уронить на пол, повозить по черным и белым квадратам
линолеума, чтобы они собрали всю пыль, прежде чем решить, что они все-таки
довольно вкусные, а потом наблюдать, как лицо матери из белого становится
красным, когда она наклоняется, чтобы поднять тебя с пола, разжимает твои
пальцы, швыряет размокшую галету в помойное ведро и притворяется очень
сердитой, хотя ты знаешь: одна твоя улыбка и тебе все простят.
Отец исчезал на рассвете и возвращался вечером. Пахло от него всегда