"Ален де Боттон. Интимные подробности " - читать интересную книгу автора

Х # Х # 23-25 #

#

* Молодой человек, с которым Изабель провела ночь на горнолыжном
курорте во время отпуска и который не пожелал целоваться, занимаясь любовью.

Я поинтересовался, каким образом Изабель могла "вроде бы" лишиться
девственности в пятнадцать лет и окончательно расстаться с ней в
шестнадцать.
- Потому что я была идиоткой, - объяснила она. - Случилось это, когда я
участвовала в студенческой программе по обмену. Меня направили в одну семью
из Дордони. Собственно, менялась я с дочерью того мужчины, в которого моя
мать была влюблена в университете.
- Художника.
- Да, Жака. Впрочем, с живописью он уже завязал, поступил на работу в
нефтяную компанию "Эльф" и стал там большой шишкой. Купил квартиру в Париже
и амбар в Дордони, который переделал в летний домик. Он женился на дочери
торговца живописью, очень богатой женщине, у которой не открывался один
глаз. У них было двое детей, Бертран и Мари-Лаура...
- Что значит, у нее не открывался один глаз?
- Почему он не открывался, я не знаю. Мышцы не поднимали веко, или
что-то в этом роде. В общем, его дочка была моей ровесницей, а Бертран - на
год старше. Я участвовала в этой программе, чтобы подтянуть разговорный
французский. Годом раньше Мари-Лаура провела лето с нашей семьей, в
Корнуэлле. Она вечно была чем-то недовольна - например, говорила, что чеддер
не идет ни в какое сравнение с камамбером, который покупает ей Maman. Мысль
о том, чтобы провести в ее обществе еще одно лето, приводила меня в ужас, но
потом я увидела ее брата и все переменилось.
- И какой же он был?
- Ему было шестнадцать, он ездил на мопеде и курил - вполне достаточно,
чтобы влюбиться по уши. Я тогда то и дело краснела - кровь приливала к лицу
от любого намека на что-то сексуальное, даже если речь шла о спаривании
домашних животных. Однажды за ужином я в очередной раз заметила, что
краснею, вышла на кухонное крыльцо и уселась на каменные ступеньки, чтобы
послушать стрекот цикад. Бертран вышел за мной, и я попыталась было
поговорить с ним, но разговоров-то он как раз и не любил. Какое-то время мы
молчали, а потом он вдруг сказал: "Ты очень хорошенькая, когда краснеешь.
Румянец подчеркивает высоту твоих скул". До этого дня никто не называл меня
хорошенькой и не говорил, что румянец мне к лицу, так что в результате я
сделалась просто пунцовой. В голове у меня все смешалось, я смутилась, не
знала, куда смотреть, - тем более, что была в него влюблена, и вдобавок
понимала, что выгляжу круглой дурой. В конце концов я просто разревелась.
- А как отреагировал он?
- Сначала никак. Помнится, пытался раскурить очередную сигарету, но дул
ветер и спички гасли одна за другой. Потом сдался и начал целовать меня.
Я сглотнул.
- Ты засыпаешь? Тебе, должно быть, скучно? - спросила моя рассказчица.