"Ален де Боттон. Интимные подробности " - читать интересную книгу автора

одним секретом. Оказывается, с тех самых пор, когда Лавиния и Кристофер
перебрались в Лондон, то есть добрых четверть века, семья Роджерсов
пользовалась услугами одного и того же дантиста с Бейкер-стрит. Доктор Росс,
говорливый австралиец, обожал скачки, а его кабинет украшали кубки и
фотографии похожей на лошадь жены. Он поставил двенадцатилетней Люси
пластинки, корректирующие прикус, а у восемнадцатилетней Изабель удалил
четыре зуба мудрости. Также он запломбировал канал мистеру Роджерсу и
поставил несколько пломб на коренные зубы миссис Роджерс. Но было и еще
кое-что, о чем не догадывался никто, кроме Изабель.
- Это звучит глупо, но он - один из тех мужчин, которые могли добиться
от меня практически чего угодно, - рассказывала Изабель, сидя на диване. -
Когда мне было двенадцать, знакомые мальчишки вечно ждали, что я сама
проявлю инициативу, - чего я, конечно, не делала. Я не понимала, что
интересного он во мне нашел, ведь я была ребенком, а он - таким старым. У
меня и правда было что-то вроде эдипова комплекса. Мы виделись наедине
только один раз, вечером, когда мать привезла меня, а сама куда-то ушла. Не
помню, что он должен был делать с моими зубами, только в какой-то момент он
погладил меня по спине (казалось бы, ничего особенного, просто успокаивающий
жест врача), потом сказал что-то нейтральное, вроде: "У тебя отличные
верхние резцы, дорогая", - и вдруг добавил, не меняя ни тона, ни кассеты в
магнитофоне, где, как обычно, звучала музыка Верди: "Регистратор сейчас
уйдет, и мы останемся вдвоем. Никто не узнает об этом, а если тебе что-то не
понравится, только скажи, и я сразу остановлюсь". Я даже не поняла, о чем он
толкует, но тут он начал меня целовать - очень нежно, почти профессионально.
Так продолжалось несколько минут, а потом он оторвался от меня и сказал:
"Теперь ты знаешь, как это делается", словно это была какая-нибудь лечебная
процедура. Невероятно, но вообще-то мне понравилось, потому что, честно
говоря, я была к нему неравнодушна.
- А что было дальше?
- Ну, меня возили к нему нечасто - может быть, дважды в год, и когда я
появилась там в следующий раз, он вел себя как обычно. Не раскаивался;
наоборот, полагал, что оказал мне услугу. Но к этому мы больше не
возвращались, и даже начали говорить о других моих увлечениях.
Это была неплохая идея, так что мы с Изабель отказались от надежды
все-таки заснуть и перешли к взаимному допросу, какими обычно увлекаются
озабоченные старшеклассники.
- Нет, я не могу, - запротестовала она, когда пришла ее очередь.
- Но ты обещала.
- Я стесняюсь.
- Меня ты заставила рассказать все.
- Извини.
- Почему ты не можешь ответить тем же?
- Потому что, - она замолчала, словно дала исчерпывающее объяснение, а
потом натянула простыню до подбородка. - Их было не так много, знаешь ли, -
добавила она, пожевав край простыни.
- Не сомневаюсь.
- Я старомодна до безобразия.
- Ну и что?
- А может и нет. Может быть, их было слишком много, а я - настоящая
шлюха. Ладно, я тебе все расскажу.