"Ален де Боттон. Интимные подробности " - читать интересную книгу автораучастия.
Биографии без автора - печальное наследие девятнадцатого столетия, когда в свет выпускались неотличимые друг от друга издания, которые Вирджиния Вульф называла "аморфной массой, жизнями Теннисона или Гладстона, где мы безуспешно пытаемся отыскать следы смеха, ярости или злости, или хоть что-нибудь, доказывающее, что эта окаменелость когда-то была живым человеком". Однако они не должны оттеснять в тень альтернативную традицию, которая нашла свое воплощение в биографии, идеально отвечающей принципу Гейзенберга, - портрете доктора Джонсона, написанном Босуэллом Джеймс Босуэлл (1740-1795) - писатель, автор книги "Жизнь Сэмюэла Джонсона".. Эта книга, раскрывающая характер биографа так же полно, как и характер героя, доказывает, что правдивый рассказ о жизни может возникнуть только из взаимоотношений автора и субъекта биографии. - Я умираю от голода, - Изабель резко поднялась и подхватила с подоконника сумочку. - Хочешь, зайдем ко мне и поужинаем? Там должны быть рыбные палочки или что-нибудь в этом духе. - Хм, верх кулинарного искусства. Замечательно! - Оставь свой сарказм при себе. Лучше скажи спасибо, что тебя вообще приглашают. "Никто не сможет описать жизнь человека, кроме тех, кто ел, пил и жил с ним под одной крышей", - предупреждал Джонсон Босуэлла, и последний, разумеется, воспринял его слова как руководство к действию. "По воскресеньям доме доктора Джонсона. - Поскольку здесь обед считался торжественным событием и меня часто об этом расспрашивали, моим читателям, возможно, будет любопытно, что подавали на стол. Это был очень вкусный суп, вареная баранья ножка со шпинатом, пирог с телятиной и рисовый пудинг". - Так что мы будем есть с рыбными палочками? - спросил я. - Даже не знаю. Может быть, молодой картофель или рис, а может, обойдемся салатом. У меня осталось несколько помидоров. Я могу их порезать, смешать с огурцом и сделать что-то вроде греческого салата. Почему бы тогда не подойти к делу иначе? Вместо того чтобы прятаться за бесстрастной хронологией жизни Изабель, наверное, будет гораздо честнее начать с короткого рассказа о нашем знакомстве - о моих первых впечатлениях и о том, как они видоизменялись позднее; о том, что я уловил и чего не понял; где вмешалась предубежденность, а где сработала интуиция. В соответствии с принципом неопределенности Гейзенберга, я должен перейти (по крайней мере, на время) от первых лет Изабель к нашим первым встречам. Глава 2 ПЕРВЫЕ ВСТРЕЧИ Лондон, субботний вечер, половина одиннадцатого. Вечеринка. |
|
|