"Луи Анри Буссенар. Мексиканская невеста" - читать интересную книгу автора

В конце концов жестом, преисполненным скорбного благородства, он
вскинул голову и, невзирая на всю драматичность положения, посреди
бушующего моря огня и торжествующих повстанцев, словно в кошмаре,
заговорил.
Жан решил-таки поведать свою историю этим людям, которых едва знал и
которым угрожала смертельная опасность.
Глухим голосом наш герой начал:
- Как бы старательно я ни рылся в своей памяти, самое большее, что мне
удается, так это смутно различать двух женщин. Одна - молодая, красивая
блондинка с ангельским лицом. Я ее называл по-французски "дорогая маленькая
мама"! Другая - индианка, которую я звал мама и мамита! Вероятно, она была
моей кормилицей.
Мама! Я никогда не видел ее улыбающейся. Она всегда была в черном,
оплакивая убитого мужа.
В порыве жалости и сострадания Хуана схватила руку Жана, сжала ее и
тихим, дрожащим голосом произнесла:
- Бедная мать! Кроме вас, у нее никого не было?
- Никого, сеньорита! А как мы любили друг друга, скорбя в глубоком
трауре. Она целовала меня с такой беспокойной, страстной, почти болезненной
нежностью, что до сих пор я чувствую ласковую теплоту ее губ!
Мы часами, молча, погруженные в мучительное созерцание, разглядывали
портрет молодого человека в военной форме, с золотой звездой на алой ленте.
Это был мой отец! Она заставляла меня с ним разговаривать, как будто
он мог нас видеть и слышать.
А когда эти воспоминания, одновременно такие жестокие и дорогие,
воплощались в словах, мама часто повторяла на великолепном французском
языке, на котором я лепетал еще в колыбели, фразу:
- Люби его, как любишь меня, о мой маленький ангел! Всегда чти его
память. Он был прекрасным человеком, но стал мучеником, невинной жертвой
мерзкой клеветы, отравившей ему жизнь. Позднее, когда ты вырастешь, то все
узнаешь и оценишь сам!
Затем, внезапно, полный провал в памяти. Не стало мамы! Я остался
один... среди негодяев, похитивших меня и пытавшихся вовлечь в какие-то
мерзкие дела. Больше я никогда не видел своей мамы.
С тех пор я всегда один. У меня нет ничего: ни домашнего очага, ни
любви, ни надежды.
- О! Как это ужасно! - выдержав, зарыдала Хуана. Ее лицо выражало
бесконечное сострадание. - Я и не думала, что можно быть таким несчастным.
Донна Лаура, ее мать, взволнованно воскликнула:
- Говорите, мой друг, говорите... После того, что вы сделали для нас,
мы не можем быть равнодушны к вашей судьбе!
Почтительно склонив голову, Жан, волнуясь, продолжил:
- Ваши слова, мадам, для меня дороже всех наград. Что касается моей
жизни, которая вас так интересует, то здесь достаточно нескольких слов.
Мне удалось убежать от моих похитителей и устроиться юнгой[59] на
корабле. И здесь было очень трудно, но все-таки интересно и приятно. Я
долго плавал. Однажды едва не погиб в кораблекрушении. Затем оказался в
Америке. Жил кое-как, перебиваясь с хлеба на воду. И так продолжалось до
шестнадцати лет.
Потом стал ковбоем. Это занятие я полюбил всем сердцем. Не могу без