"Луи Анри Буссенар. Под барабанный бой" - читать интересную книгу автора

- Благодарю от его имени, сир, и простите мне допущенную в разговоре
вольность.
- Нет, мой дорогой друг, это я должен поблагодарить тебя за службу.
Король с доброй улыбкой отстегнул от своего мундира серебряную медаль
на голубой ленте и прикрепил к камзолу побледневшего от волнения капрала.
- Произвожу тебя в кавалеры Ордена Военных заслуг Сардинии! - произнес
король и поцеловал зуава под несмолкаемый плач младенца. Затем, смеясь,
добавил: - Крестник будет доволен! До скорой встречи, друзья мои, желаю вам
дальнейших повышений по службе.
Слова коронованной особы вызвали бурю восторга. Солдаты нацепили фески
на штыки и подняли вверх.
- Да здравствует король! Да здравствует Пьемонт! Да здравствует
Италия! - дружно скандировали зуавы.
Запели горны. Питух со своим отделением направился к товарищу.
- Я обещал исполнить для тебя ригодон. Прими его как искреннее и
единодушное поздравление от всего Третьего полка.
Король и маршал удалялись. Раймон, бывалый солдат из отделения
Франкура, покачав головой, сказал:
- Какой могучий человек этот король!
- И смелый, как наш Канробер, - добавил горнист. - Да, конечно.
Канробер - первый зуав Франции.
- Послушайте! У меня идея!
- Говори!
- Король сражался вместе с нами как одержимый. Это кое-что значит. У
себя в стране он монарх и главнокомандующий, а для нас - простой доброволец
без чина. Предлагаю произвести его в капралы... Виктор-Эммануил - капрал
Третьего полка! Здорово?
- Отлично! Он заслужил это.
- Обсудим после переклички.
Ох, уж эта перекличка после сражения! Как тягостны минуты молчания,
когда выкрикивают имя того, кто не вернулся с поля боя. А потом наряд
отправляется на поиски погибших, чтобы перенести их к месту захоронения.
Случалось, подбирали еще живых, с оторванными конечностями и ужасными
ранами, облепленными мухами. Несчастные невыносимо страдали от потери
крови, высокой температуры и жажды. То была оборотная сторона победы.
Солдаты украдкой смахивали слезы с обветренных лиц, вынося с поля боя
останки друзей, которых уже не увидят никогда. Лишь старый солдат ко всему
относился философски. Желая поскорее отделаться от горестных мыслей, зуавы
с готовностью реагировали на его шутки и, подходя к полевой кухне, уже
громко смеялись.
Маленький Виктор Палестро разошелся не на шутку. Франкур никак не мог
взять в толк, почему ребенок, крепко спавший под грохот пушек, не желал
успокоиться, когда они смолкли.
- Черт побери, - воскликнул он вдруг, хлопнув себя по лбу, - мы
сражались целый день, и у него во рту маковой росинки не было!
- Послушай, отнеси его матушке Башу, - предложил Раймон.
Матушка Башу, дородная маркитантка, лет сорока, с черными, уже
седеющими волосами, доброжелательно приняла крестника короля. Прижав его к
туго затянутой в корсаж груди, она спросила Франкура:
- Что ты думаешь делать с этим ангелочком?