"Бен Бова. Орион и завоеватель (Орион #4)" - читать интересную книгу автора

Перинфа обратятся в бегство, поставив нас под удар. Эти простые горожане
наняли нас, чтобы защитить город. Я сомневался в том, что они сумеют
выдержать натиск приближавшегося закаленного в битвах войска.
- Стоять, - повторил наш командир. Его бронзовый нагрудник и щит,
покрытые вмятинами, потемнели от битв, а руки старого воина украшали
многочисленные побелевшие шрамы. Диопейгес, предводитель нашего отряда
наемников, восседал позади фаланги на прекрасном белом скакуне, готовый
бежать хоть до самых Афин в случае неудачи. Случайный человек на поле боя;
едва ли ему доводилось со своими солдатами сражаться против хорошо
обученного войска.
Я провел пальцем под ремнем, на котором держался мой шлем. Мокро... но
не оттого, что день выдался жарким. Меня окружали опытные наемники, однако
нас было слишком мало, а место битвы выбрал наш враг. Политиканы Перинфа
умели выигрывать выборы, но войны - дело другое. Худшей их ошибкой было
то, что они понадеялись на помощь Афин. Однако эти скупердяи даже не
заплатили Диопейгесу; по крайней мере, так он говорил. И нам приходилось
жить грабежами, что едва ли приводило в восторг перинфян, которых мы
пришли защищать.
Расстояние между остриями копий обеих фаланг медленно сокращалось. Наш
командир выступил вперед и взревел:
- Приказываю - вперед!
Дружным шагом с левой ноги мы направились в сторону приближавшегося
врага, опустив копья и надвинув шлемы. Замыкая ряд, я чувствовал себя в
некотором смысле обнаженным - ничей щит не прикрывал мой правый бок, хотя
я знал, что сумею позаботиться о себе, когда начнется сражение. Так шел я
навстречу врагу, волнуясь, но не припоминая ни единой подробности о тех
битвах, в которых сражался. Ничего вовсе. От удивления я сдвинул брови:
память моя оказалась чиста, как у новорожденного младенца. Словно бы я
родился несколько часов назад, а потом взял оружие и встал в строй.
Но мне было не до размышлений. Из-за рядов приближавшейся фаланги
выскочили застрельщики - пелтасты, забросавшие нас стрелами, камнями и
короткими копьями. Кто-то вскрикнул и упал, пораженный стрелой в шею.
Камень размером в кулак звякнул о мой щит. Пелтасты добивались, чтобы мы
подняли щиты и разомкнули ряды. Тогда их фаланга сразу добилась бы успеха.
Но нас учили не обращать внимания на застрельщиков и смыкать ряды над
павшими. Это знал и я, только не мог вспомнить, когда и где выучился
такому приему.
Их кавалерия, засевшая в жидком леске, тронулась с места. Всадники не
способны атаковать двигающуюся четким строем фалангу. Копья наши подобны
иглам ежа, кони отвернут, как бы ни подгоняли их наездники. Но конница
могла обойти нас с фланга и ударить в тыл. Ведь когда фаланга рассеяна, им
остается только развлекаться, преследуя бегущих воинов. Нередко после
битвы гибнет больше солдат, чем на поле сражения.
Застрельщики исчезли подобно докучливым насекомым, которыми, в
сущности, и являлись. Отрезок каменистой почвы между нами и врагом быстро
сокращался. Мы ускорили шаг... Они тоже. Взвыли трубы с обеих сторон, мы
закричали изо всех сил и перешли на бег. Обе фаланги столкнулись с
громовым, полным жажды крови ревом, зазвенело и загромыхало железо копий,
пробивая твердую бронзу панцирей и пронзая мягкую плоть.
Все в мире вокруг меня, казалось, замедлилось, время растянулось