"Бен Бова. Орион и завоеватель (Орион #4)" - читать интересную книгу автора

- Так оно и было.
- Откуда ты знаешь? Троя ведь существовала так давно...
- Во времена героев.
- Героев? - переспросил я.
- Подобных Ахиллесу, Одиссею и Агамемнону.
_Одиссей_. Это имя звоном колокольчика отозвалось в моей памяти. Не он
ли дал мне тот кинжал, что привязан к моему бедру?
- Что вы, конокрады, знаете об Агамемноне! - завопил один из аргивян,
стоявший на расстоянии полета камня от нашего костра.
- В Трое он был одним из ахейских вождей, - отвечал я.
- Он был аргивянин, - проговорил наемник, вступая в круг света, - и
царь Микен. Не какой-нибудь заляпанный навозом мужик, как вы, горцы.
Я вскочил на ноги. Панцирь на рослом аргивянине повторял абрис его
мышц, короткий меч висел на его бедре, однако я был выше на полголовы и
шире в плечах.
- А я из дома Одиссея, - отвечал я, забывшись, - и помню это.
Челюсть его отвисла, потом он расхохотался и упер кулаки в бедра.
- Скиф, наверное, тебя ударили по голове, и ты свихнулся.
Я удивился. Откуда он знает, что меня считают здесь скифом?
Возле первого появился другой аргивянин. Он тоже был вооружен. Никос и
несколько других воинов из моего отряда вскочили на ноги.
- Одиссей мертв уже тысячу лет, - сказал второй аргивянин с наглой
усмешкой, кривя заросшую бородой физиономию. - Если он вообще когда-нибудь
существовал.
- Он жил на свете, - сказал я. - И я говорил с ним.
- В Трое, должно быть. - Оба захохотали, глядя на меня. Потом второй
подошел поближе и заглянул мне в лицо. Этот был ростом едва мне до плеча.
- Ты безумен, - сказал он.
- Нет, он царь лжецов, - возразил первый аргивянин.
Я почувствовал, как напряглись Никос и другие воины за моей спиной.
- Нет же, вот погляди, - сказал я, доставая кинжал, - его подарил мне
сам Одиссей...
Аргивянин отпрыгнул назад и выхватил из ножен меч.
- Решил зарезать меня?!
- Нет, я...
Он бросился на меня. Отбив меч кинжалом, я левой рукой ударил его в
челюсть. Аргивянин рухнул, как убитый бык.
Весь лагерь словно взорвался; вокруг дрались, кусались, лягались,
боролись. Я стоял среди словно взбесившихся воинов с кинжалом в руке, а
вокруг меня бушевала рукопашная. Ошеломленный, я отступил от костра.
"Хорошо, хоть никто не применяет оружия", - подумал я. Тот аргивянин,
который взялся за меч, еще лежал без сознания возле костра.
Закричали начальники. Я убрал кинжал и кинулся в гущу дравшихся,
пытаясь разнять их.
На гнедом коне подъехал Филипп, с непокрытой головой и без панциря, его
единственный глаз горел гневом.
- Прекратите немедленно! - взревел он.
Мы остановились, покоряясь властности, которая звучала в его могучем
голосе.
Схватка вмиг стихла. Кто стоял, кто гнулся от боли, а кто валялся на